— Непосед? — спросила, дожевав.

— Ага. Вот так повелось в нашем семействе, либо двойня, либо тройня, по-другому не бывало. Но чтобы сразу четверо… Впервые такое.

— Четверо? — не поверила своим ушам Маруся. О таком она слышала в первый раз.

— Ага. Видела бы ты физиономию их отца, когда я вышла из кабинета врача и ему это самое сообщила. Точь-в-точь как у тебя!

— Так есть с чего, — усмехнулась девушка, косясь на действительно большой живот. — Не боишься тут далеко от людей на таком сроке? Спина болит?

Настя в ответ отложила ложку, потерла поясницу:

— Потягивает нынче с утра, да моего ещё носит незнамо где. Ты-то в родах понимаешь чего?

— Принимала трижды сама, — призналась Маруся и покраснела: — правда, два раза у коровы, и только один раз у соседки. Фельдшерицу не успевали позвать, ну меня и поставили, так сказать, к горнилу. Страху натерпелась, так и годков мне тогда было около десяти.

— Ой, как мне повезло, — обрадовалась Настя. — Ведь подсобишь коли что, по-соседски?

— А дом капитана…

— Ага, следующий. С выдумкой поставлен. У вас там и двор в трёх уровнях, за ним ещё и луг хороший, а дом прямо в скалу встроен. На уровне второго этажа есть пещеры — вот капитан их тоже оборудовал для хозяйства. Пашка с ребятами там помогали, а потом капитан ему и предложил, мол, стройся рядом, место хорошее, да и спокойнее с соседом. Я и уговорила его, что капитан дело говорит. Тут и сутолоки городской нет, и дорога, что через перевал идёт, считай под боком, и материал по реке как раз до порогов ловко подвезти. Большой разумник твой Василий Петрович — всё обмозговал в лучшем виде.

И Паша мой доволен, всегда, говорит, мечтал на природе жить. А какой вид из окон открывается, ты подойди, глянь.

— Настасья! — Маруся прервала бурный монолог хозяйки, заметив как та поморщилась. — А ну говори честно, когда схватки начались!

Женщина потупилась, потом подняла на гостью виноватые глаза:

— Дак всю ночь. — И добавила торопливо: — Но срок-то через две недели только, так врач сказал. Да и коротенькие совсем они — схватит и отпустит.

— Как часто?

— А уже и не знаю, зачастили. То пять минут пройдет, а то и полчаса ничего нет.

Маруся быстро доела борщ и поднялась.

— Пойдем-ка, покажешь, где тут в случае чего можно рожать.

Глаза Настасьи стали совсем испуганными, но женщина быстро взяла себя в руки.

— Думаю, при баньке в самый раз будет, — сказала она дрогнувшим голосом, — там у меня чистота, что в твоей операционной. К дому пристроена, позади. Затопила её с утра, так что, ежели желаешь с дороги…

— Это хорошо, кивнула Маруся, следуя за хозяйкой.

Та по дороге показала ей детскую, пристроенную к спальне. Марусе очень понравились две двойные колыбели, подвешенные к потолку, широкий пеленальный столик, белый шкаф, разукрашенный, как и стены комнаты, разными забавными рисунками.

— Это я сама разрисовала, — сказала Настя, — чтобы не скучать, пока Паша в разъездах, навожу тут уют, как мне охота.

— Красиво, — кивнула Маруся.

Предбанник ей тоже понравился. Была тут и скамья подходящая, да с такими толстыми столбиками, что как раз в них ногами роженица и упрется, в случае родов. И вода рядом — горячая и холодная. И чистота такая, что заходить боязно.

— Я сейчас вот что, — решила она, — обегу вокруг, зайду со двора, в баньке попарюсь и сюда выйду. Отцу-то когда сообщила, что схватки начались?

— Думаешь, пора? — смутилась Настя.