|
— Всё это ты и так скажешь. Я далек от политики, но хочу одного, — в голосе Рыбоглазого вдруг прорезались настоящие чувства, и в душе разом трепыхнулась надежда, нет не на освобождение, а на то, что палач увлечётся и отпустит его из этого мира. Впрочем, враг моментально взял себя в руки и продолжил тем же насмешливым голосом: — Я хочу, чтобы любой гаденыш, вроде тебя, ссался в штаны при мысли, что он может взять в руки оружие и чего-то там требовать его с помощью. Оружие не делает червяка воином, и место червей — в земле. Копаться или разлагаться! Но никак не стрелять в хороших парней, которым они не достойны даже сапоги вылизывать! Эй, ты куда собрался?!!
Последний возглас прошел будто сквозь вату, но боль, скрутившая уши, опять вернула Федьку на эту землю. На грудь больше не давило, и можно было сделать аккуратный вдох. — Ага, — довольно кивнули сверху, пока Фёдор судорожно пытался надышаться, — страх мы прошли, теперь вернёмся к боли. Нагнувшись вперед, «Рыбоглазый» ловко накинул на пальцы обеих рук какие-то петли и взял в руки небольшую коробочку. — Высоковольтный блок взрывмашинки отсоедини, а то скопытится… — посоветовал неизвестный доброхот. — Не учи отца детей делать! — огрызнулся «Рыбоглазый», а дальше Федьке стало не до того. Мышцы рук и груди начали сами собой сокращаться, причем так быстро, что не успевали расправляться до того, как приходил следующий импульс. Казалось, что каждое крохотное мышечное волокно превратилось в бешено извивающегося червяка, вцепившегося крохотными зубами в своего соседа. Боль была не такой сильной, как когда ломали кости, но гораздо более мучительной. Холодный пот крупными каплями стекал по лбу, и не только от навалившейся боли, но и от понимания, что она может длиться сколь угодно долго. Ведь она не настолько сильна, чтобы погасить сознание. Кажется, он опять кричал, но воздух отказывался покидать легкие. А когда всё вдруг закончилось, непосильным трудом оказалось расцепить зубы. Во рту — будто землю ел, на языке и нёбе оказалось полно крошки из эмали, отколотой с зубов. Перед глазами опять появилась «сочувственная» физиономия с рыбьими глазами. — Парень, может хватит? Тебе разве не достаточно и надо продолжить? — в поле зрения вплыл штык-нож соединенный в кусачки для проволоки, — У тебя ведь много пальчиков, их хватит на долгое-долгое развлечение… Тут ничего не выражающий взгляд видимо подметил что-то важное: — Черт, после фокусов Миротворца это не действует… — и тут же переключение на старый тон: — А может начать сразу с самого главного «пальчика»? Ты ведь парень видный, наверняка пользуешься успехом у девушек, должен дорожить самым дорогим. Ведь так?
Глава 28 Танец на лезвии
Откинувшись назад «Рыбоглазый» ухватился одной рукой за пряжку Федькиного ремня, сноровисто её расстегнул и запустил руку дальше, туда, где в ужасе сжалось в комочек «самое дорогое». Фёдор, напрочь позабыв что нельзя показывать врагу свой страх и совершенно потеряв голову от паники, начал сопротивляться, что не вызвало у его мучителя ничего, кроме смеха. — Развлекаемся? — этот вопрос, заданный холодным, безэмоциональным голосом, и предупреждающее шипение: «атас, модера черти принесли!» — прозвучали практически одновременно. Давление на грудь и руки исчезло, Фёдор даже не поверил, что стал свободен. — В ходе выполнения задачи захвачен пленный. Проводятся оперативные мероприятия по получению информации. — Информации, говоришь? Хм! — в голосе вдруг прорезался целый букет эмоций, главной из которых была неприкрытая издевка, — что-то я никаких вопросов не слышала. |
