Дао Гань достал из рукава вызывающую неизбежное почтение визитную карточку. Посреди нее крупными иероглифами было написано: «Гань Дао. Скупка и продажа серебра и золота», а в углу стояло название известной своими дорогими ювелирными лавками улицы в столице. Это была одна из тех многочисленных вымышленных визитных карточек, оставшихся у Дао Ганя еще с тех времен, когда он был профессио-иным мошенником. Даже поступив на службу к судье Ди, он не решился расстаться со своей великолепной коллекцией. Приказчик отнес визитную карточку хозяину, тот сразу поднялся и подошел к окошку.

— Чем могу вам служить, господин Гань? — с широкой улыбкой спросил он.

— Видите ли, я зашел сюда только для того, чтобы получить ваш совет. В этом городе мне предложили перстень, довольно ценный, но мне сдается, что с ним что-то не в порядке. Поэтому я хотел бы вначале показать его вам. Возможно, его вам когда-то приносили.

С этими словами он достал из рукава перстень и выложил его на прилавок. Лицо Лэна помрачнело.

— Нет, я никогда его не видел, — коротко ответил он, а на худого приказчика, который пытался заглянуть ему через плечо, рявкнул: — Тебе что, нечем заняться? — Потом, обращаясь к Дао Ганю, добавил: — Мне очень жаль, но ничем не могу вам помочь, господин Гань.

На этом он развернулся и вперевалочку направился к письменному столу. Косоглазый приказчик, которого он только что отругал, остался стоять у окошка и показал подбородком в сторону выхода. Дао Гань машинально кивнул и вышел из помещения.

У входа в аптеку Вана имелась скамья из красного мрамора, украшенная изящной резьбой. Дао Гань сел на нее, вытянул ноги и с интересом наблюдал за тем, что делается в аптеке. Один из работников крутил пилюли меж двух деревянных дощечек, другой на металлической пластине, к которой был подвешен нож, нарезал сушеные коренья, а третий толок в медной ступке сушеных сколопендр: считалось, что полученный из них порошок улучшает кровообращение. Из аптеки доносился приятно щекочущий аромат лечебных трав и мазей. Наконец появился косоглазый приказчик из ростовщической конторы. Он подошел к Дао Ганю, сел рядом и с самодовольной ухмылкой сказал:

— Этот жирный хам, мой хозяин, не узнал вас, но я-то все сразу понял, господин. У меня хорошая зрительная память, и я вспоминаю, что видел вас в зале суда. Мой хозяин вам все наврал. Он сразу же узнал перстень. Он даже держал его в руках, в этом самом помещении.

— Что ты, что ты, — сказал Дао Гань, — наверно, он просто забыл.

— Он ничего не забывает! Два дня назад этот перстень принесла нам чертовски смазливая девчонка. Я уже собирался ею заняться, но тут, как голодный гусь, приковылял мой хозяин и отстранил меня. Надо вам сказать, что этот распутник не пропустит ни одну бабенку. Я не спускал с них глаз, но мне так и не удалось уловить, о чем они там болтали. А закончилось тем, что девушка забрала перстень.

— А что это была за женщина?

— Нy, довольно обычная девчонка. В лоскутной юбке и синей куртке. С таким вырезом на груди, что все открыто, а там, заверяю вас, было на что посмотреть! Я думаю, что она похожа на служанку. Когда я как следует подзаработаю, я бы гоже хотел иметь в служанках подобную девку! Впрочем, я вам собирался рассказать совсем о другом, о том, что мой хозяин — подлый мошенник. И обманывает он не только своих клиентов, но и власти, укрывая свои доходы, как только может. И при этом мы должны на него работать за нищенские подачки! Нам ничего не перепадает, потому что он и его сын — угрюмый двадцатипятилетний тип — целый день не спускают глаз с наших пальцев. — Он вздохнул, искоса взглянул на Дао Ганя и деловым тоном продолжал: — Если бы вы согласились платить мне по тридцать медяков в день, то через пару недель я бы представил вам подробный отчет о том, как мой хозяин укрывает свои доходы от налогов.