Полоснул одного, оттолкнул второго, но вдруг сам оторвался от земли и пролетел бы немалое расстояние если бы не встретился со стеной сторожевой башни. Удар, отбросивший Брикмана с такой силой, был нанесен словно тараном.

Капитан знал, что нельзя оставаться на месте, нельзя давать себя зажимать. Когда сражаешься один, вне строя, против множества врагов. Почувствовав, что вокруг становится тесно он отмахнулся от наседавших топором и кинулся вперед, выставив перед собой круглый, выпуклый щит. Мощный топот тяжелых сапог сливался с лихорадочным сердцебиением. Через несколько шагов стальной умбон щита нашел неосторожного противника, боднув чужие доспехи с металлическим лязгом. И Ботрайт не собирался ждать, пока поверженный враг поднимется на ноги.

Рональд заорал. Громко, отчаянно, яростно... Занесенный над ним топор рванулся вниз... и вгрызся в темно-серый камень стены высекая искры, парой дюймов правее лейтенантского шлема.

Белый, словно светящийся силуэт капитана оставался неподвижным еще мгновение. Увеличенные наплечники гномьей брони предавали и без того внушительной фигуре Брюса Ботрайта по-настоящему атлетические черты. Белоснежная сарра, надетая поверх лат, была изодрана и забрызгана кровью, но не переставала сиять, озаренная чистыми лучами восходящего солнца.

Флойд резким рывком выдернул широкий тесак, глубоко врубившийся в затылок капитана. Брызнула кровь. Тело командующего полетело во внутренний двор, загрохотав железом о тусклую брусчатку. Ветеран прикрыл слезящийся глаз с бельмом, встретившись взглядом с лейтенантом. Оба подумали о шлеме. Рональд Брикман о том, что всегда оставался на стойке, в покоях капитана. С искусно выполненным забралом, стилизованным под гномью бороду. Флойд - о круглом и дешевом, на котором когда-то давно сидел новобранец из его расчета.

Он протянул руку офицеру, помогая подняться. Дыма вокруг становилось еще больше. Зажигательные снаряды с громким гулом перелетали через стену. Горели камнеметы во внутреннем дворе, полыхала давно опустевшая конюшня, зажигательная смесь стекала со стены главного донжона, расплываясь по брусчатке как живая, будто расширяя провал в преисподнюю. Прогорали подожженные ворота. Окованное железом бревно тарана ритмично ухало в слабеющие створки.

Врагов на стене прибывало, видимость снижалась все сильнее, а потому большинство защитников не заметили по-настоящему важного.

Джастин глубоко вдохнул сквозь стиснутые зубы, в очередной раз натягивая тетиву своего арбалета. Привычные и отработанные движения давались все труднее. Болт из колчана на правом бедре лег в ложе, но вопреки обыкновению не зашипел, метнувшись вниз в поисках врага. Джастин словно окаменел. Случайно зацепившись боковым зрением за нечто необычное, он приник к бойнице сторожевой башни, неосторожно вглядываясь в изгибы перевала. Туча пыли, пестрящая серыми и коричневыми силуэтами, стремительно приближалась со стороны Хертсема. Даже в общем шуме и грохоте уже можно было различить приглушенный топот, глубокий и низкий звук, словно от набирающей скорость лавины.