С воплем он распластался на стене, начал оседать наземь.

    – Стоять! – зарычал Петренко, и пострадавший, вполголоса ругаясь по-своему, остался стоять, только несколько перекосился.

    – Ноги расставил, козел! Может, мочкануть их? – предложил Петренко.

    – Можно и мочкануть,– согласился Юрий.

    Васильев глядел на происходящее, как через толстое стекло.

    – Как, черножопый, жить хочешь?

    – Хочу,– глухо ответил Керим.

    Его приятель тоже промычал что-то, присоединяясь.

    – Ладно,– сказал Петренко.– Живите. Помните нашу доброту.

    И кивнул Юрию.

    Тот сцепил руки и с размаха треснул кидалу по затылку. Тот рухнул. Второй – тоже: Петренко огрел его рукоятью «трофейного» пистолета.

    – Вот так делаются дела,– сказал он, вручая пистолет, обещанный «макаров», кстати, Васильеву.– А теперь – ходу. Это, действительно, их территория.

    – Как вы меня нашли? – уже в машине спросил Валерий.

    – Тебя? – Юра засмеялся.– Без проблем. Сначала срисовали этих, а потом сели на хвост второму. Потому что, ежику понятно, к кому тебя приведут.

    – Лохов учат,– пробасил Петренко, не оборачиваясь.– А ты – лох. Верно, Юрок?

    – Верно,– согласился тот.– Но ты – наш лох. Поэтому учим тебя мы, а не кидалы черножопые. И мы тебя научим, не сомневайся.

    – Я и не сомневаюсь,– сказал Васильев.

    Пистолет оттягивал карман, одновременно пугая и ободряя. Но настроение у Валерия было прекрасное. Нет, это чертовски приятно, когда ты – часть команды. И даже имеешь право не платить за ошибки, потому что и ты, и твои ляпы, совершенные по невежеству и неумению, заранее учтены и исправлены. Главное – честь не уронить.

    – На вот, хлебни,– Юра протянул Васильеву банку с пивом.– Как сердечко, не жмет?

    – Нет.

    Юра взял Валерино запястье, нашел пульс.

    – Как у слона,– с удовлетворением констатировал он.– Наш человек, а, Петренко?

    – Егорычу, значит, ты больше не доверяшь? – ухмыльнулся Петренко.

    – Уел! – Юра хохотнул.– Ладно, поехали. Только тихонько, помни, что везем.

    – Не учи мамку галушки делать! – фыркнул Петренко.

    «Лексус» тронулся, аккуратно выехал со стоянки и небывалой для Петренки скоростью в шестьдесят километров покатился по проспекту.

    Васильев пил холодное пиво и сам себе удивлялся. Ведь этот черный Керим и впрямь мог запросто его пристрелить. А страха – ни на миллиграмм.

    Неожиданно Васильева прижало к спинке сиденья – Петренко прибавил скорость. Стрелка прыгнула до восьмидесяти, потом до девяноста. Лексус запетлял между машинами.

    – Юрок,– незнакомым, лишенным интонаций голосом позвал Петренко.– Глянь взад, серая «жигулятина».

    Юра повернулся, поглядел:

    – Ну, есть такая.

    – Висит на хвосте уже минут десять.

    – Думаешь, не случайная?

    – Жопой чую.