— Ax! Это правда, — возразила она. — Значит, не только мое тело в плену, но вы хотели бы заковать и мои мысли?

В ее голосе звучали такой сдержанный гнев и горечь, что старик вздрогнул, и синеватая бледность покрыла его лицо.

— Хорошо, сеньор, — продолжала молодая девушка, — отныне я буду осторожнее.

— Как вам будет угодно, — ответил он, подавляя душевную боль, — повторяю, я хотел доставить вам радость, приведя полковника Мелендеса, но если я ошибся, то вы его не увидите, сеньорита.

— Как! — воскликнула она вскакивая. — Что вы сказали сеньор? Какое вы имя произнесли?

— Имя полковника дона Хуана Мелендеса.

— Вы его привели?

— Да.

— Он здесь?

— Он там и ждет вашего разрешения войти.

Молодая девушка с минуту смотрела на него с выражением крайнего изумления.

— Но значит… вы любите меня?! — воскликнула она, вспыхнув.

— Она еще спрашивает! — грустно прошептал старик. — Вы хотите видеть полковника?

— Сейчас, о, сейчас! Но раньше я хочу понять вас, знать, наконец, что думать о вас!

— Увы! Повторяю вам, сеньорита, я вас люблю, я вас люблю до обожания. О! Успокойтесь, в этой любви нет ничего обидного для вас: я люблю вас за неслыханное, сверхъестественное сходство с одной женщиной, умершей — увы! — в тот день, когда моя дочь была похищена индейцами. Дочь, которую я потерял, которую не увижу никогда, была бы ваших лет, сеньорита. Вот тайна моей любви к вам, моих постоянных усилий быть ближе к вам. О! Позвольте мне любить вас, обманывая самого себя. Глядя на вас, я думаю, что вижу мое бедное, дорогое дитя, и это заблуждение дарит -мне счастье. О! Сеньорита, если бы вы знали, что я вынес и как страдаю от этой неизлечимой раны, сжимающей сердце, вы бы сжалились надо мной!..

Когда старик произносил эти слова с волнением и страстью, лицо его преобразилось — оно было наполнено такой добротой и скорбью, что молодая девушка невольно почувствовала себя растроганной. Протягивая ему руку, она сказала мягко и нежно:

— Бедный отец!

— Благодарю вас за это, — ответил он сдавленным от волнения голосом, и по лицу его потекли слезы. — Благодарю вас, сеньорита, мне кажется, что теперь я уже не так несчастлив.

После минутного молчания, отерев слезы, он мягко спросил:

— Хотите, чтобы он вошел?

Она улыбнулась.

Старик бросился к дверям и широко распахнул их. Полковник вошел и подбежал к молодой девушке.

Охотник За Скальпами вышел из комнаты, притворив за собой двери.

— Наконец-то, — вскричал полковник радостно, — я вас нашел, дорогая Кармела!

— Увы! — сказала она.

— Да, — возразил он с живостью, — я вас понимаю, но теперь вам нечего опасаться. Я сумею спасти вас от тяготеющего над вами рока и вырвать из рук вашего похитителя.

Молодая девушка положила руку ему на плечо и, нагнувшись, взглянула с восхитительным выражением задумчивости.

— Я — не пленница! — воскликнула она.

— Как? — спросил он с удивлением. — Разве этот человек не увез вас?

— Я не говорю этого, мой друг, я говорю только, что я — не пленница.

— Я вас не понимаю, — сказал он.

— Увы! Я сама себя не понимаю.

— И вы думаете, что если бы вы захотели выйти отсюда и последовать за мной в лагерь, этот человек не удерживал бы вас?

— Уверена.