Ее губы находились в дюйме от моих, и я сжался. Так близко… и затем я снова почувствовал вину, которая становилась все больше и больше. Знаки неистово трепетали у меня на коже. Она думала не обо мне сейчас – сукин сын. Я отпустил ее, заметив, как она соскользнула.

— Ты думаешь про Эйдена.

Она закусила губу, но глаза выдавали ее.

— Но не в том смысле, о котором ты подумал.

Разочарование пронзило меня, и я знал, что должен был замолчать, прежде чем сказать что-то обидное, но я просто сказал все ей в лицо.

— Знаешь что, я не знаю что хуже. То, что я настолько глуп, что хочу тебя поцеловать, или тот факт, что ты продолжаешь держаться за того, кто никогда тебя не хотел.

Ее глаза заблестели.

— Вау. Это немного грубо.

Козел вырвался наружу, но ей нужно было понять.

— Это правда, Алекс. Даже если он признается в своей вечной любви к тебе, ты не получишь его.

Алекс отодвинулась от меня и вылезла из бассейна. Вода стекала с ее платья, образовывая лужи.

— Лишь то, что я не могу быть с ним, не меняет моих чувств.

Это было концом. Может быть, я и оставил бы это, но не теперь. Я настолько быстро вылез из воды, что она сделала шаг назад.

— Если у тебя такая бесконечная любовь к Эйдену, то почему ты так желала моего поцелуя?

Она залилась краской.

— Я не целовала тебя Сет! Вот ответ.

— Ты хочешь! Поверь мне, я знаю, — я улыбнулся, — ты на самом деле хочешь.

Она смотрела на меня пару секунд, затем сжала кулаки.

— Я не знаю, чего я хочу! Как ты можешь быть уверенным, Сет? Откуда ты знаешь, что это не из-за связи, что это настоящее?

Вопрос на миллион демонов. Я не знал, что это на самом деле, но точно что-то большее, чем просто связь. Как тогда, когда Калеба убили, я остался из-за того, что она винила себя, но также из-за того, что сам хотел остаться. Настолько, что я даже Эйдена удерживал от нее.

Да, связь была, но также было что-то еще. И нельзя было это отрицать. Если я начну ей это объяснять, то толку не будет. Она не поймет. Не сейчас.

— Ты думаешь это связь? Ты правда думаешь, что это все, что я к тебе чувствую?

Ее улыбка была жестокой.

— Ты сам твердил это постоянно! Каждый раз, когда ты делал что-нибудь хорошее для меня, то объяснял это связью.

— Не думала ли ты, что я шучу?

— Нет! С чего бы? Ты сказал, что связь будет расти. Вот почему ты хочешь меня поцеловать! Это не по-настоящему.

Черт, иногда я хочу выбить всю дурь из нее.

— Я знаю, почему я хочу тебя поцеловать, Алекс, и это не связано с тем, что мы Аполлионы. И это также не связано со здравым смыслом.

Теперь она выглядела так, будто хотела выбить из меня всю дурь.

— О, заткнись. Хватит –

— Я знаю почему, — я начал наступать, пока она не уперлась в стену. – Я никогда не думал, что скажу тебе нечто такое.

Прижав руки к стене, она задрожала.

— Ты не должен.

— Ты человек, который разочаровывает больше всего.

Она закатила глаза.

— И это заставляет тебя хотеть меня поцеловать? Ты странный.

— Ты чувствуешь связь между нами прямо сейчас?

Алекс замерла.

— Не совсем, но я не знаю, что должна чувствовать –

Я не знаю, почему я сделал это. Злость? Отчаяние? Потребность? Или доказательство того, что она хочет меня, при этом любя совсем другого человека, что лишь доказывает, что любовь наиболее глупая вещь, которую боги только могли придумать.

Вздохнув, я накрыл ее губы своими. Она замерла, но не отстранилась, и я углубил поцелуй. Боги, я мог съесть ее.