– Мое почтение, сэр! – Мастерс стремительно вошел в зал и с довольным видом стал трясти руку Сандерса. – Добрый день, добрый день. Прекрасное утро, не правда ли? Вряд ли это нам поможет.

Несмотря на то, что инспектор любой ценой старался сохранить хорошее настроение, эти слова его несколько смутили.

– Кофе? С удовольствием. Да, доктор, вы выглядите совершенно вымотанным.

– И чувствую себя таковым.

– Думаю, что мы справимся с этим! – утешил его Мастерс. Принесли кофе, и он стал оживленно размешивать его. – А что у вас слышно, сэр? Есть какие-то известия от мисс Блистоун? Как она себя чувствует?

– Насколько мне известно, она чувствует себя замечательно, – проворчал Сандерс, глядя на Мастерса таким ледяным взором, что тот вытаращил глаза и на лице у него выступили красные пятна.

Старший инспектор окинул своего товарища быстрым взглядом и принял неожиданное решение: он пододвинулся к нему вплотную вместе со стулом и заговорил конспиративным тоном:

– В чем дело, сэр? Я не совсем понимаю, почему вы меня так обрезали, когда я спросил о мисс Блистоун, но я знаю, что это не мое дело, и беру свой вопрос назад…

– Прошу прощения. Я не хотел вас обидеть.

Мастерс внимательно посмотрел на него.

– Все в порядке… Перейдем к более важным делам: что за сообщение вы мне принесли? Вы хотели, чтобы я сюда приехал, и вот я здесь. Но вы хорошо знаете, доктор, лучше, чем кто-либо иной, что у меня имеются собственные обязанности. И моей обязанностью является поехать в Гроувтоп и немедленно доложиться у комиссара полиции. Таковы правила игры. Почему же вам так нужно было увидеть меня до этого?

– Потому что я не хочу, чтобы вас на месте хватил удар, – напрямик сказал Сандерс. – Вам и так будет непросто… Я подумал, что небольшая предосторожность не помешает…

– Все так плохо?

– Да.

– Господи помилуй, мы снова впутались в неприятную историю, – проворчал Мастерс – А впрочем, мне все равно. Слишком много я видел за последние шесть или семь лет, и если вы думаете, что меня еще может что-то удивить, то вы ошибаетесь. – Однако было видно, как его охватывает все большее беспокойство. – Итак, в чем тут дело? Из того, что я слышал, не следует никакой причины для тревоги. Жена мистера Констебля видела, как ее супруг вышел из спальни и направился к лестнице. Посередине холла с ним случился приступ, он упал и в течение нескольких минут скончался. Это так?

– Если говорить о фактах, да.

– А если… – Мастерс замолчал и исподлобья взглянул на своего собеседника. – Вы можете рассказать мне что-то еще?

– Очень немногое. И в этом нет ничего сложного… В пятницу вечером в Форвейзе находились шесть человек: мистер и миссис Констебль, мисс Виктория Кин, мистер Лоуренс Чейз, мистер Герман Пенник и я. Непосредственно перед смертью Сэмюэля Констебля все мы находились в разных местах. Мистер Констебль переодевался к ужину в своей спальне, которая через ванную комнату соединяется со спальней его жены. Миссис Констебль переодевалась в своей комнате. Мистер Чейз делал то же самое у себя. Мисс Кин и я разговаривали в моей спальне. Комнаты, которые я назвал, находятся на одном этаже, по трем сторонам четырехугольного холла. Последний гость – Герман Пенник, был в кухне, готовил нам ужин.

Без двух минут восемь Констебль крикнул своей жене, что уже оделся и спускается вниз. Когда он закрыл за собой дверь, миссис Констебль вспомнила, что не уверена, дала ли ему два чистых носовых платка, о которых он просил.