— Я бы избавился от Мичико сразу же после завершения её карьеры айдола, Рио. Её можно было отправить в интернат, либо на обучение в Англию.

— Можно. Но далеко не факт, что, вернувшись, она бы принялась за семейный бизнес. Смысл тратиться на ту, кто последние три года доказывает, что никакого смысла вкладываться в неё нет?

Логично.

Это заставило меня задуматься. А важно ли мне будет, какой дорогой пойдут мои дети? К примеру, рожденные Шираиши? Я женюсь, потому что это прилично и важно для общественного мнения, заведу детей, прослежу за их воспитанием. Потом…? Нет, не важно. Совершенно. Я гость в этом мире, гость, у которого есть свои цели, никак не пересекающиеся с нуждами большинства живущих. Моя основная задача в том, чтобы выдоить этот мир, поглотить его знания, а затем идти дальше. Идти, идти и идти, пока моя душа не вернется к себе на родину, унося с собой всё награбленное.

«А как же твоя семья, которая есть сейчас?» — холодный, пренебрежительный и безжалостный голос Шебадда Меритта, Узурпатора Эфира, сформировал вопрос, который уже звенел у меня в мозгу, — «К ним ты вовсе не так равнодушен, как к своим будущим детям. Пытаешься спрятаться? Солгать себе?»

«Ты прав», — легко согласился я, — «Именно это и делаю. Когда придёт время, мы увидим последствия моих решений. А пока молчи. Всё идёт по плану».

«Это так»

— … Акира?

— Да?

— Ты что? Читаешь⁈

— Нам ехать еще три с половиной минуты.

Кабуки-тё — гнилая язва на теле страны. Туристический квартал, похожий на напомаженную сифилитичную шлюху. Здесь с размахом торгуют подгнившим низкокачественным развратом, бросая его в лицо оторопевшим туристам и подвыпившим саларимэнам. С вечера до утра по этой неоновой глисте, набитой дорогим, но уродливым мясом на продажу, гуляют гости столицы и легковерная молодежь, думающая, что здесь как раз и кипит жизнь. Для привлечения последней тут полно лав-отелей с достаточно низким ценником.

Если бы мы не знали названия заведения, куда зазывали Мичико, то никогда бы в жизни её тут не нашли. Однако, мы знали. Тесный, обшарпанный, разрисованный караоке-клуб, возле которого тёрлось несколько нетрезвых молодых придурков, явно не знающих, что им делать со своей жизнью. Без особых проблем мы проникли внутрь, без них же узнали у тощей японки средних лет, даже не поднявшей на нас голову, о том, куда недавно повели школьницу. Поднялись на третий этаж по немытым заплеванным ступенькам. Вошли в комнату под номером «5»…

— Здравствуйте, Коджима-сан, — чуть поклонился стоящий посреди комнаты с заведенными за спину руками молодой азиат, — Вы как раз вовремя. Мы вас ждали.

Неожиданно.

Я быстро оглядел небольшое помещение, наполненное мечущимся светом от пары световых установок, призванных как замаскировать убожество потертых диванов, так и создать атмосферу праздника. Четверо стоящих по разным углам людей, кроме того, что по центру. Все в костюмах, сжимают в руках укороченные пистолеты-пулеметы. В углу, рядом со сбитым на пол звуковым центром валяются тела пятерых парней со скованными за спиной руками, в масках для сна и ушных затычках. На одном из диванов съежившаяся Мичико с поджатыми под себя ногами. Её руки скованы спереди, а во рту кляп. Дрожь, размазанная косметика, шок и испуг в глазах, но невредима.

Корейцы. Очень грамотная ловушка.

— Господин Сон Чжун Ли, — в голосе Рио, тусклом и невыразительном, удивления не слышно, — Что понадобилось вашему чеболю от моей сестры?

Стоящий по центру самодовольно усмехнулся, слегка вздёргивая голову, но ответил:

— Уже ничего, Коджима-сан. Она своё предназначение выполнила. Вы здесь. Нам предстоит разговор, да… Кстати, Кирью-сан, будьте любезны присесть рядом с очаровательной сестрой господина Коджимы? Мне бы не хотелось навлекать на свою голову гнев патриарха вашей семьи, но его я, будьте уверен, переживу, если вы вынудите нас прибегнуть к крайним мерам.