Нужно отобрать две группы писателей-фантастов. В первую включить авторов, которые цель своего творчества видели в том, чтобы представить, каким может стать будущее человечества. Во вторую группу — авторов, для которых фантастика лишь метод, антураж, фон для создания «сказания о человеке».

Авторами, относившимися к первой категории, были Александр Беляев, Генрих Альтов, Иван Ефремов (из советских писателей) и Жюль Верн, Герберт Уэллс, Хьюго Гернсбек, Олаф Стэплдон, Станислав Лем (из писателей западных). Разумеется, говоря о Жюле Верне и Герберте Уэллсе, я имею в виду не все их творчество, слишком многогранное, чтобы уместиться в прокрустово ложе сугубо научной фантастики. У Жюля Верна это, к примеру, «Двадцать тысяч лье под водой», «С Земли на Луну», «Вокруг Луны», «Необыкновенные приключения экспедиции Барсака» и пр., у Герберта Уэллса — «Машина времени», «Война миров», «Первые люди на Луне», «Спящий пробуждается», «Освобожденный мир», а также многочисленные рассказы.

Если рассматривать только этих авторов и только произведения, относящиеся к научно-фантастическому направлению, то количество новых идей и количество сбывшихся предвидений окажутся аномально высокими — во всяком случае, далеко выходящими за пределы случайных совпадений. На эту тему немало написано, статистика достаточна для того, чтобы сделать определенный вывод. Вывод этот был сделан Генрихом Альтовым еще тридцать лет назад: если автор-фантаст ставит себе целью написать прогностическое произведение, то цели своей он обычно достигает. 90 % сбывшихся проектов Жюля Верна, столько же, если не больше, — Уэллса и Беляева, да и у самого Альтова более чем достаточно сбывшихся прогнозов или таких идей, которые были антинаучными в момент публикации произведения, но перестали быть таковыми по прошествии лет, когда наука дошла, наконец, до того рубежа, который был ранее обозначен в произведении фантаста.

Множество новых научно-фантастических идей, значительно опередивших свое время, можно найти в произведениях замечательного польского писателя Станислава Лема. Особенно продуктивными были для Лема шестидесятые годы, когда из печати вышли «Магелланово облако», «Возвращение со звезд», «Солярис», множество рассказов и, конечно, «Сумма технологии».

К счастью, пан Станислав жив и может сам проследить, как и почему входили в жизнь его идеи — например, идея компьютерного «фантомата», виртуальной реальности, о которой в шестидесятые годы даже и не думали специалисты по кибернетике.

Недавно впервые на русском языке вышли книги Станислава Лема «Диалоги» и «Мегабитовая бомба». Это не фантастика, это сборники эссе, статей, интервью. Большая часть материалов появилась в польской периодической печати в середине девяностых годов прошлого века, но есть и статьи новые, датированные 2002 и 2003 годами. Прожив тридцать-сорок лет после публикации сочинений, создавших ему имя в мире научной фантастики, Лем мог «остановиться, оглянуться» и здраво оценить и то, что произошло за эти годы с человеческой цивилизацией, с культурой, с той ее частью, что называется научной фантастикой, и, естественно, с той частью научной фантастики, развитие которой прямо зависело от его, пана Станислава, личного вклада.

Эволюция взглядов Станислава Лема показалась мне настолько удивительной для писателя-фантаста и философа, что возникло желание поспорить, доказать автору, что он не прав. Я понимаю, что вряд ли состоится (во всяком случае, в этом мире) наша личная встреча, и потому мне не остается ничего иного, как поговорить со Станиславом Лемом в той форме, в какой он сам порой отвечал своим оппонентам.

— Дорогой пан, — сказал бы я ему, — тридцать семь лет назад в «Сумме технологии» вы рассказали не только об идее виртуальной реальности, вы разработали эту концепцию в развитии кибернетики, оценили практически все известные сейчас плюсы и минусы «фантоматики», довели идею до ее логического завершения — той стадии, которая еще далеко не достигнута не только в нашей реальности, но и в нашей сегодняшней фантастике об этой реальности.