— Уверяю тебя, ничего не было. Но она такая горячая…

— Господи, Джо! — ахнула я. Во мне вскипал гнев, я уставилась в его симпатичное немолодое лицо с растянутыми в улыбке губами. — Она же вдвое моложе тебя.

— Может, в том и суть, Элли, — возразил он. — А тебе давно пора перестать судить всех подряд.

— Я и не собиралась. Просто невыносимо думать о том, как будет мучиться Элисон.

— Не будет, можешь мне поверить. И вообще, это мой единственный промах. Смерть Грега выбила меня из колеи. Прости меня.

Он уехал, я вошла в дом, но лишь для того, чтобы оставить пакет фотографий, привезенных от родителей Грега. Снова заперев входную дверь, я поспешила к станции метро. Глаза слезились на холодном ветру. Несмотря ни на что, я решила вернуться в компанию «Тусовщики» сразу же, не дожидаясь завтрашнего утра, хотя и не знала точно, чем займусь кроме сбора информации.

Я позвонила в дверь. Не дождавшись, когда мне откроют, я отперла замок сама — ключом, который по-прежнему был у меня. Стоя на верхней площадке лестницы, я позвала Фрэнсис. Свет в помещении цокольного этажа был включен. Я знала, что Бет в отъезде, но Фрэнсис, вероятно, была внизу. Я спустилась, на ходу расстегивая пальто и разматывая шарф, которые при входе в офис бросила на стул.

Очевидно, Фрэнсис еще недавно была здесь и рассчитывала вскоре вернуться. Батареи излучали тепло, стол Фрэнсис освещала лампа на складной подставке, все остальное утопало в тени. Возле компьютера Фрэнсис стояла чашка, лежали очки и несколько глянцевых буклетов.

Я беспокойно прошла по комнате, наугад вынимая с полок книги и ставя их обратно, выдвинула поочередно ящики письменного стола Фрэнсис и заглянула внутрь: в одном хранились накладные, в другом — канцелярские принадлежности, третий был отведен под старые меню, листовки и пустые бутылки. Мне становилось все тревожнее, особенно потому, что теперь я знала: у Дэвида был роман с Миленой, а у Фрэнсис — роман с… с кем? Ужасные подозрения терзали меня.

Наконец я села за письменный стол Милены, включила лампу и компьютер и забарабанила по краю клавиатуры, ожидая окончания загрузки. В офисе было тихо. Слышался только негромкий гул батарей и завывание ветра за окнами.

Наконец компьютер загрузился, я устремила взгляд на экран, ввела пароль Милены и вновь получила доступ к ее беспорядочной личной жизни. Я снова принялась открывать письма от Дэвида и смотреть на них, будто рассчитывала разгадать тайну, спрятанную между строк.

— Боже мой, Грег… — простонала я вслух, опустила голову, подкатила кресло поближе к столу и уткнулась лицом в ладони. Моя нога наткнулась на что-то твердое. Я выпрямилась и отодвинула кресло. И наклонилась посмотреть, что там, под столом.

На полу валялся сапожок. Разве такие изящные черные сапожки с элегантными заостренными мысками и невысокими тонкими каблучками могут быть тяжелыми? Комната покачнулась перед моими глазами, стены начали сближаться, обступать меня. Я наклонилась еще ниже и присмотрелась, ахнула и не узнала собственный голос, встала, чувствуя, как пол шатается под моими ногами, а на лбу выступает пот, и схватилась за край стола, чтобы не упасть. Тут я и увидела ее. Ее тело скорчилось под столом, но голова торчала из-под него, глаза смотрели прямо на меня. Я попятилась, зажимая рот ладонью: как я до сих пор ее не заметила?

Не знаю, сколько я простояла посреди комнаты, зажимая рот и уставившись в невидящие глаза, но постепенно ко мне вернулась способность мыслить. Прежде всего следовало удостовериться, что она мертва. Я сразу поняла это, но должна была проверить.

Наклонившись, я выволокла труп из-под стола. Он был тяжелым и громоздким. Приложив ухо ко рту, я не услышала дыхания, прижала большой палец к запястью, где обычно щупают пульс, и ничего не ощутила.