— Ну и не понимай себе на здоровье! — махнул рукой Глеб. — Зачем тебе что-то понимать? Преподавай свою литературу, в которой ты, как видно, прекрасно разбираешься.

— Леся прекрасная учительница! — быстро вставил Карен.

— Да уж! — проворчал Витковский, покосившись на мальчика. — Для тебя, конечно, нигде никого нет лучше нее! Дадите вы мне наконец спокойно поесть или нет? Иначе я отправляюсь к Юратке! Она там скучает без меня.

Полина сразу повисла на Глебе.

— Не уезжай! Ты ведь только что приехал! Или забери меня с собой! Я очень хочу познакомиться с твоей Юраткой!

— Ну, хорошо, детка, успокойся! — мягко сказал Глеб. — Никуда я не уеду! Куда от вас, таких противных, денешься?

Полина надолго устроилась на коленях у деда, нашептывая ему на ухо свои рождественские просьбы. Глеб согласно кивал, улыбаясь и поглаживая девочку по голове.

— Я понял, мартышка. И сделаю все, о чем ты просишь. А ты не хочешь сейчас поехать со мной проводить Валерия?

Олеся окаменела. Карен напряженно выпрямился.

— Куда проводить? — насторожилась Полина. — Разве он уезжает? А почему я ничего не знаю?

— Ну, я тоже не знаю, почему ты ничего не знаешь, — Глеб недоброжелательно глянув на дочь и ее нового избранника. — Твоя матъ, похоже, сама об этом не слышала… Валерий улетает через два часа в Германию.

— На Рождество, — глухо добавила Олеся.

— Ну да, вероятно, на Рождество, — недобро согласился Витковский. — Я собираюсь отсюда поехать в аэропорт. Поедешь со мной, Поля?

Девочка осторожно встала с колен деда. Она оказалась перед нехорошим и сложным даже для взрослого человека выбором: поехать — значит, оскорбить мать, не поехать — значит, обидеть дедушку и не увидеть любимого Валерия, давно пропавшего. Кроме того, в интонации Глеба ей почудилась тревога. Он словно на что-то намекал. А на что — Полина догадаться не могла.

Олеся пристально разглядывала свои руки. Карен удивленно уставился на Глеба темным немигающим взглядом — и Витковский против них… Полина внимательно посмотрела на мать, пытаясь прочитать в ее смятенной, непутевой душе хотя бы строчку.

— Я поеду с тобой, Глеб, — наконец решилась Поля. — Я хочу попрощаться с Валерием.

Олеся даже не подняла головы. Карен смотрел озадаченно и недоуменно: почему же отец Олеси против них?..

Валерий отошел от взлетной полосы. Вдруг стало тоскливо, страшно и очень одиноко: что ждет его впереди? Что и кто?

Да никто на Земле не ждет тебя, господин директор. Ты летишь сейчас в никуда, только совсем один — вспомни стихи Витковского. Подумав о нем, Валерий решил позвонить и вытащил мобильник. Ответила Юрате. С милым акцентом, чудовищно искажая слова, она объяснила, что Глеб поехал к дочери — к своей старшей дочери — и будет не раньше десяти вечера.

Олеся… Задумчивые бровки и ничего не выражающий взор… Валерий снова направился к летному полю. Оно не отпускало от себя, манило полосками дрожащих болотных огоньков, мрачным простором и магической, реющей в воздухе уверенностью в том, что все будет хорошо: иначе здесь не рискнули бы пускаться в длинные и опасные перелеты. И вдруг Малахов увидел Полину. Девочка бежала к нему, раскрылив руки.

— Валерий! — закричала она на бегу. — Я так скучаю без тебя! Не улетай, пожалуйста!

Беспокойная мелодия сердца зазвучала громче.

— Поля… — растерянно сказал Малахов, наклонившись.