Официант кашлянул. Все посмотрели на него.

– Вообще-то, мне сто двадцать, – сказал он. – Извините, сир.

– Ничего страшного, Грег, – сказал Кевин. – И да, я подтверждаю, ему сто двадцать.

И сколько из этих ста двадцати он качал официанта? Наверное. лет сто, раз прислуживает самому императору. А может, у него врожденный талант тарелками жонглировать.

– Так это нормально, – сказал Магистр. – К большинству людей мудрость приходит лишь с возрастом.

– А к кому-то приходит только возраст, – сказал Виталик.

– Но проблема еще и в том, что попав в Систему, люди перестают меняться, – сказал я. – Да, они растут в уровнях и умениях…

– Становятся богами, – сказал Магистр.

– Но по сути остаются теми же людьми, что и при первом входе, – сказал я.

Вот взять того же Сумкина. Он был повелителем любой кнопки, а теперь стал повелителем огня, грандмастером и архимагом, и все равно скромно прислонился к стеночке и смотрит на Кевина, как на мудрого сенсея, которому известны все тайны мироздания. Или, например, Гарри.

Он был убийцей, он остался убийцей, и все, что в нем изменилось, это цифры урона. Ну ладно, Виталик перестал быть зомби, ругаться через слово и спас СССР, но это ведь только внешние перемены. А внутри, я уверен, он все тот же старый добрый Виталик.

И рука у него до сих пор психосоматически ноет.

– Это тоже нормально, – сказал Магистр. – Люди не меняются. А когда меняются, то это перемены к худшему. И сразу после этого им прилетает. Вспомни Соломона. После близкого знакомства с тобой он изменился, и чем там дело кончилось?

Тут мне крыть было нечем.

– И кстати, – сказал Виталик. – А чем там дело кончилось?

– Я его убил, – сказал я.

– И правильно, – сказал Виталик. – Никогда он мне не нравился. Мутный тип. И скользкий, что твой угорь.

Официант снова кашлянул.

– Ты лучше иди, Грег, – сказал ему бог-император. – А тележку оставь. Полагаю, мы сможем и сами себя обслужить.

– Спасибо, сир, – с видимым облегчением сказал Грег и оставил нас наедине с нашими людоедскими разговорами.

Когда дверь за ним закрылась, Кевин уселся на подоконник и глотнул кристально чистой воды из хрустального бокала.

– Теперь давайте оставим философские разговоры и поговорим о делах, – сказал он. – А поскольку дел у нас много, предлагаю идти по нарастающей, от мелких проблем к крупным. Федор, ты уже сжег полтора миллиарда китайцев?

Глава 5

– Вообще-то, формально они уже не китайцы, – сказал Федор. – Альтернативноживые не имеют национальности.

– Ну и к чему тут эта чертова толерантность? – поинтересовался Виталик. – Просто «зомби» звучит куда короче и понятнее.

– Так сейчас принято в академических кругах, – объяснил Сумкин. – Зомби, по сути, это неправильно и нетактично. Новая этика предполагает, что это альтернативно-живые ограниченно разумные гиперактивные существа.

– Гендерно нейтральные? – попытался угадать Борден.

– Ну, это уж если совсем погружаться, – сказал Сумкин.

– Так и оставь свою терминологию для своих академических кругов, – предложил Виталик. – А здесь ты в кругу друзей.

С этими словами он выразительно посмотрел на Магистра, но первого из игроков и последнего из Архитекторов взглядом не прошибешь, даже если боевой президент смотрит.