– Кажется, около восьми. Может, в полдевятого. Поначалу я подумал, что его преподобие совсем умом тронулся, такую околесицу он нес о склепе, убиенных епископах и лужах крови. Ему пришлось какое-то время убеждать меня, прежде чем я все-таки согласился сходить к церкви и взглянуть. Но там действительно оказался мертвый епископ. Мертвее не бывает.

– Вы и первый труп видели?

– То страшилище в бархатном камзоле и кружевах? – красноватые щеки Пайла вытянулись, и сквайр, сложив трубочкой губы, длинно выдохнул. – Мне это лицо до конца жизни будет являться в снах. Точнее, в кошмарах. По виду точно свинья, пересушенная в коптильне.

– Вы не узнали жертву?

Помещик хохотнул, колыхнув объемистым животом.

– Никогда не водил знакомства ни с кем, похожим на копченую свинью. А вы?

– Справедливое замечание, – улыбнулся Себастьян. – Не припомните никого из этих краев, кто бы пропал примерно во время бунта в американских колониях?

– Навскидку и не скажешь. С другой стороны, меня тогда здесь не было. Корнет Шестнадцатого легкого драгунского полка, – с явной гордостью расправил плечи сквайр. – Два года воевали в колониях, стараясь подавить мятеж. И справились бы, если бы наше чертово правительство разрешило военным делать то, что было необходимо. А что мы имеем теперь? Какая-то кучка выскочек провозгласила себя Соединенными Штатами Америки и угрожает объявить нам войну!

– Так вы из Шестнадцатого полка? – поощрил собеседника виконт. – А еще где служили?

– В Индии. Потом в Кейптауне. Нас как раз перебрасывали в Вест-Индию, когда отец написал, что умер Тед, мой брат. Пришлось продать патент и вернуться домой.

Корыто почти опустело. Сэр Дуглас наблюдал, как самые жадные из собак перебегали с места на место, стараясь ухватить последние куски.

– Почему вы полагаете, что это кто-то из местных? – хмыкнул он. – В конце концов, мы всего лишь в часе езды от Лондона. Даже из Уэст-Уикомба мог кто-то приблудиться. Сорок лет назад как раз были времена сэра Френсиса Дэшвуда и его «Клуба адского пламени». Я помню, еще мальчишкой был, когда священник застал в крипте самого Дэшвуда. Тот пробрался в склеп за черепами для своих нечестивых оргий.

– А прошлым вечером? – поинтересовался Девлин. – Никаких чужаков поблизости не попадалось?

– Знаете, я поспрашивал, – покачал головою сквайр. – Еще до того, как появился этот писклявый магистрат с Боу-стрит и прибрал дело в свои руки. Никто не заметил ничего необычного. Его преподобию показалось, что он узрел чью-то тень, когда выбирался из склепа. Но, по правде говоря, отец Эрншоу слеп, как крот. К тому же, кучер епископа все время сидел на козлах буквально в нескольких футах от входа в церковь и ничего не видел.

Корыто уже опустело, и гончие скулили, прося выпустить из загона для кормления.

– Будь епископ человеком другого склада, я бы мог предположить, что он потерял сознание и разбил голову об угол гроба или чего другого. Благодарение Богу, Пайлов всегда хоронили на погосте. А вот Прескоттов нет. Не очень оно приятно – видеть своих кровных родственников, превратившихся в оскаленные пугала. Только братцев Прескоттов это, похоже, никогда не волновало.

– Вы хотите сказать, епископ родом из этих краев?

– А вы не знали? Он вырос в Прескотт-Грейндж, между нашей деревней и Ханслоу. Братья Прескотты в детстве частенько играли в этом склепе. Все пятеро.

– Пятеро?

– Ну да, упокой Господи их души. Тогда в приходе служил какой-то их дальний родственник, и когда тот задремывал в ризнице, мальчишки снимали у него с пояса ключ от решетки. Открой загон и дай им побегать, – поворачиваясь к выжлятнику, велел Пайл.

– А ну, пошли! – распахивая ворота, окликнул собак слуга.