Хизер Гуденкауф. То, что скрыто
Девин приехала, чтобы, согласно постановлению суда, увезти меня в Линден-Фоллс, в так называемый «дом на полдороге» – учреждение для реабилитации заключенных, отбывших наказание. В «доме на полдороге» мне предстоит провести следующие полгода. Я должна доказать, что способна о себе позаботиться, могу устроиться на постоянную работу и не попасть в неприятности. Через пять лет я покидаю Крейвенвилль. Я с надеждой смотрю за спину Девин, отыскивая взглядом родителей, хотя заранее знаю, что их нет. – Здравствуй, Эллисон! – улыбается Девин. – Ты готова к отъезду? – Да, готова, – отвечаю я, хотя на самом деле никакой уверенности не чувствую. Мне придется жить на новом месте, где я никогда раньше не бывала, общаться с людьми, которых совсем не знаю. У меня нет ни денег, ни работы, ни друзей. Родные от меня отказались. И все-таки я готова. Иначе и быть не может. Девин сжимает мне руку и заглядывает в глаза: – Все будет хорошо, слышишь? Я сглатываю слюну и киваю. Впервые после того, как я услышала свой приговор – десять лет, – мои глаза наполняются слезами. – Никто не говорит, что тебе будет просто, – продолжает Девин, обнимая меня за плечи. Я выше ее на целую голову. Девин маленькая, голос у нее тихий, но в суде она умеет задать противникам жару. Мне в Девин многое нравится, и ее характер в том числе. Со дня нашего знакомства она пообещала, что сделает для меня все, что может, и слово свое сдержала. Мне она то и дело напоминала: хотя гонорар ей платят мои родители, ее подзащитная – я. Кажется, она единственный человек на свете, который способен поставить моих родителей на место. Во время нашей второй встречи с Девин (в первый раз мы с ней увиделись, когда я лежала в больнице) мы вчетвером сидели вокруг стола в небольшом конференц-зале окружной тюрьмы. Мама, как всегда, пыталась всеми руководить. Она не могла смириться с тем, что меня арестовали, думала, что произошла ужасная ошибка, хотела, чтобы я предстала перед судом, признала себя невиновной, защищалась. Обелила фамилию Гленн. – Послушайте меня, – тихо, но холодно обратилась Девин к матери. – Улики против Эллисон неопровержимы. Если мы предстанем перед судом, скорее всего, ее осудят на очень большой срок… может быть, даже пожизненно. – Все не может быть так, как они говорят! – Мамина холодность могла посоперничать с холодностью Девин. – Необходимо все прояснить. Эллисон вернется домой, закончит школу, поступит в колледж! – Безупречно накрашенное лицо мамы дрожало от гнева, руки тряслись. Отец, консультант по финансовым вопросам, в тот день, в субботу, не пошел на службу – редкий случай! Вдруг он вскочил с места и грохнул по столу стаканом с водой. – Мы наняли вас для того, чтобы вы вытащили Эллисон! – закричал он. – Так делайте свое дело! Я сжалась в комок и очень удивилась, заметив, что Девин нисколько не боится. Девин же, как ни в чем не бывало, положила ладони на столешницу, расправила плечи, вскинула подбородок и ответила: – Мое дело – изучить все представленные материалы, рассмотреть все варианты развития событий и помочь Эллисон выбрать наилучший! – Вариант может быть только один. – Отец поднес толстый длинный палец почти к самому носу Девин. – Эллисон должна вернуться домой! – Ричард, – предостерегла его мать своим невозмутимым тоном, от которого можно было сойти с ума. Девин не шелохнулась. – Если вы сию секунду не уберете палец от моего лица, можете с ним попрощаться. Отец медленно убрал руку; от негодования его затрясло. |
