Причем я так увлеклась, что не заметила, как передо мной выросла целая горка измельченной травы, годной разве только для развеивания по ветру. Это нехитрое и не совсем интеллектуальное занятие помогло мне немного прийти в себя, и теперь в душе вместо «очень плохо» было «просто отвратительно», а еще я начала злиться. На себя! С каждым оторванным лепестком я награждала себе и князя по очереди эпитетами, из которых «дура» и «негодяй» были самыми лестными.

    Когда я ободрала букет почти наполовину, Сенька, наблюдавший за уничтожением свадебного гербария, не выдержал и, вздыхая, вылез из подушек.

    – Ну и что мы над цветочками издеваемся? – спросил он, внимательно ко мне присматриваясь.

    – Общипываю помаленьку, – сквозь зубы ответила я.

    – Что случилось? – не отставал кот.

    – Ничего.

    – Зачем обманываешь лучшего мужчину своей жизни, белого и пушистого?

    Я с особенной злостью дернула несговорчивый бутон и искрошила в считаные секунды. Цветочная кучка у моих ног постепенно росла. Следующая травинка оказалась менее податливой.

    – Ну и черт с тобой! – зло обругала я ее и схватилась за другую.

    – Алена, да что с тобой? – забеспокоился Сенька.

    – Князь женится, – нехотя призналась я.

    – Ну и что? – не понял меня кот.

    – Вот и я о том же.

    – Погоди, погоди, – забегал Сенька по подушкам. – Это он сам тебе сказал?

    – Почти. Я слышала, как они с Виктором об этом разговаривали.

    – А на ком он женится?

    – Откуда я знаю? – чуть не всхлипнула я. – На моей бабушке.

    – Так она же умерла.

    – Вот и хорошо. Не дай бог обзавестись такими родственничками! – И я с такой злостью выдернула очередную хризантему, что чуть не заехала коту по морде. Он успел отскочить и решил больше не приближаться на опасное расстояние, чтобы не попасть под горячую руку моей мстительности.

    – Так… – Сенька наклонил голову, заглядывая мне в глаза. – А ты что бесишься?

    – Ничего.

    – Понятно.

    – Что тебе понятно?

    – Ты любишь его, да?

    – Сдурел совсем?! Я что, похожа на сумасшедшую?

    Кот присмотрелся ко мне и с убийственной серьезностью констатировал:

    – Еще как.

    Я ничего не ответила и снова принялась издеваться над букетом.

    – Алена, признайся честно – ты его любишь?

    Я отчаянно сопела.

    – Так да или нет? – не отставал Сенька.

    – Да! – крикнула я, швыряя все, что осталось от некогда вполне приличного веника, в дверь. – Доволен?

    И надо же такому случиться, что дверь предательски открылась (без стука!), явив на пороге не кого-нибудь, а именно Александра. Злосчастный букет эполетом повис у него на плече. Вот черт! Надо же было дверь забыть закрыть! А какого лешего он вообще приперся?

    – Мне кажется, букет невесты должен быть более свежим, – хитро сказал князь, снимая с плеча и разглядывая уже совсем не поддающийся никакой классификации флорестический шедевр.