очень кусачая, она всех рыб заедает, даже маленьких утеночков хватает. Они

плывут по воде, а она снизу зубами за ножки утянет и съест.

У ней во рту все зубы, и очень острые, как булавки. Даже хуже.

МЫ ПОШЛИ НОЧЕВАТЬ

Бабушка сказала, что мы сейчас пойдем в деревню — купим молока. Я

молока попью, и спать.

Бабушка сказала, что вот в эту стеклянную банку мы молока возьмем.

А потом вдруг говорит:

— А мы вот что сейчас сделаем.

И пошла к самой реке. И в банку набрала воды прямо из реки. И туда

окунька кинула. А он взял и стал там плавать! Я закричал: «Ура! Ура!» — и

стал хлопать в ладоши. И кричал:

— Смотрите! Смотрите, что у нас!

И никто не пришел, потому что мальчики ушли домой с рыбами. Я сказал

бабушке, чтоб дала мне нести. А бабушка сказала, что я буду смотреть на

рыбку, а не на дорогу и упаду. И тогда все пропало, потому что банка

разобьется и тогда что мы будем делать?

И мы принесли окунька к тете, у которой нам ночевать. А за молоком не

пошли. Потому что у тети молоко уже было. Окунька поставили на стол, и он

плавал в банке. Мы пили молоко и смотрели на окунька. Я тете сказал, что мы

его в Киев повезем и он у нас будет жить. И я ему буду давать есть каждый

день. И что я ему буду все давать.

Тетя засмеялась и сказала, что, наверное, я ему компот буду давать. А

бабушка не стала смеяться и сказала, что она знает, как с рыбками надо. И

что у нее есть про это книжка. А у знакомых есть большой ящик, стеклянный

такой. И она принесет его к нам. И туда можно воду наливать. Мы нальем, и

будет видно, что там окунек делает. А он там плавать будет.

Я сказал тете:

— Вот и совсем не компот. И ничего не смешно.

И сказал:

— Ага!

Бабушка вдруг рассердилась и сказала:

— Фу, как гадко говоришь! Выйди из-за стола.

Я сначала не вышел, а потом вышел.

Бабушка велела, чтоб я сейчас же раздевался, и там, на сундучке, —

постель.

Я хотел лечь, а бабушка мне сначала ноги помыла в тазике и ничего не

говорила. Только говорила:

— Фу, как гадко!

Потом я лег и потихоньку говорил:

— Вовсе не компот. И не смешно.

А потом заснул.

КАК МЫ ДОМОЙ ПРИЕХАЛИ

Утром мы поехали домой. И повезли окунька. На пароходе все смотрели и

говорили:

— Это что же?

И потом говорили:

— Ишь, окунек какой!

И все знали, что я окунька везу.

Я сам его все время держал.

А когда мы с бабушкой пили чай в Киеве, Клава тоже с нами пила. И

смотрела, как плавает окунек. Она принесла камешков, чтоб пустить к нему в

банку. Бабушка сказала, чтоб камешки сначала помыть под краном, а потом

пускать.

Клава помыла и напустила камешков к окуньку.

КОЛХОЗ

МАТВЕЙ ИВАНОВИЧ ПРИЕХАЛ К НАМ

Вдруг кто-то позвонил, и Клава побежала спрашивать кто. А это пришел

один дядя. Бабушка сказала:

— Здравствуйте! Садитесь, пожалуйста. Выпейте чайку с нами.

И сказала: «Матвей Иванович», и еще сказала: «пожалуйста».

Я тоже говорил «Матвей Иванович» и «пожалуйста», потому что он мне

очень понравился. У него большие сапоги, как у военного, и очень красивая

рубашка, потому что на ней сделаны разные цветочки: красненькие, и

черненькие, и желтенькие. Он сел, а потом встал и сказал:

— Что ж яблочка-то? Я же вам яблочков привез.

Он пошел в прихожую.