Кейт в сердцах захлопнул ежегодник и взглянул на титульный лист. На нем четко значилось: Гринтаун, Нью-Йорк. В голове мелькнула мысль, а не оказался ли он в каком-нибудь другом Гринтауне, но он тут же отбросил это предположение. В штате Нью-Йорк не могло быть двух Гринтаунов. Другое зародившееся было сомнение рассеялось тут же, как только он взглянул на год издания: 1954.

И все же поверить в то, что фамилия Л.А. Борден отсутствовала в справочнике, было просто невозможно. Он еле удержался, чтобы в поисках её не начать листать гроссбух постранично в надежде, что из-за опечатки её поместили не в алфавитном порядке, а просто тиснули куда-то в другое место.

Кейт, наконец, сдался, и, подойдя к бару, уселся на высокий табурет перед стойкой. За ней стоял и протирал бокалы и рюмки хозяин драгстора, седовласый коротышка с толстыми линзами очков. Он поднял на него глаза и вопрощающе произнес:

— Мистер?

— Коку с лимоном, пожалуйста, — ответил Кейт. Его так и подмывало забросать того вопросами, но он пока что плохо себе представлял, с чего лучше начать. Он рассеянно следил, как человечек приготовил ему напиток, а затем поставил на стойку перед ним.

— Хороший вечерок! — обронил хозяин.

Кейт согласился с ним. И тут же вспомнил, что обязан проконтролировать сегодняшнюю грандиозную вспышку на Луне независимо от того, в каком месте он в этот момент окажется. Посмотрел на часы. Почти восемь. У него оставался час с четвертью, чтобы выбраться на какую-то открытую местность, откуда хорошо бы наблюдалась Луна. Судя по тому, как развивались события, до Бордена ему к этому времени уже не добраться.

Он почти залпом осушил бокал. Напиток был в меру охлажден и приятен на вкус, но тут же напомнило о себе чувство голода. А что в этом удивительного, если было уже восемь вечера? У Бордена к этому часу, наверное, уже отужинали. А он за весь день удовольствовался всего лишь легким завтраком, а потом значительную часть времени пробавлялся теннисом!

Он осмотрелся в поисках сэндвичей или каких-либо выпечек. Но этого добра в драгсторе, видимо, не держали.

Кейт выудил из кармана монетку в 25 центов и положил её на мраморную стойку.

Она слегка звякнула, и хозяин выронил очередной стакан, который протирал в этот момент. За линзами его очков выкатились из орбит разом обезумевшие глаза. Он застыл на месте, одновременно рыская взглядом во все стороны. Похоже, он даже и не заметил, как что-то с грохотом разбил. Да и полотенце тут же вывалилось у него из рук.

Затем он протянул дрожащую длань к монетке. При этом ещё раз затравленно обежал глазами магазин, чтобы убедиться, что никого, кроме них, в нем не было.

Тогда, и только тогда, он осмелился взглянуть на денежку. Бережно держа её в горсти, он зачарованно смотрел на нее, медленно поднося к очкам. Затем, перевернув, внимательно изучил тыльную часть.

И только после этого его ошалелый и одновременно полный экстаза взор обратился к Кейту.

— Великолепна! — выдохнул он. — И в обращении была-то самую малость. 1928 год! Но… — он понизил голос, — кто вас послал ко мне?

Кейт зажмурился, затем вновь распахнул глаза. Ясно, кто-то из них двоих — он или хозяин драгстора — спятил. Он был бы склонен думать, что последний, если бы с ним всего за час не приключилось столько странного, от чего он до сих пор ещё и не оправился.

— Так, кто же вас направил сюда? — допытывался хозяин.

— Никто, — огрызнулся Кейт.

Коротышка медленно расплылся в улыбке.

— Понятно, не хотите раскрывать этого человека. Должно быть, это К. Но в сущности, это не имеет никакого значения. Я все же, пожалуй, рискну.