Затем я на некоторое время вернулся в Уолштон, чтобы встретиться с Джефри Ленни, который так боялся, что некто Ульрик поведает всему свету о его постыдных склонностях, что готов был не только заплатить ему, но и кататься в Честершир каждый месяц…

После всех этих «подготовительных работ» я начал охоту. Молоденьких наивных девушек всегда привлекает романтика, а писатель — одна из самых романтичных профессий… К тому моменту я уже был неплохим лицедеем, а потому мог вести себя с женщинами без смущения, свойственного мне раньше…

Первой была Эва Карчер. Говорят, что первый блин — всегда комом. Так оно и вышло. Я сблизился с этой девушкой — мы познакомились в «Санрайсе», куда я люблю захаживать, особенно вечерами, когда там много людей. Она хотела уехать из Честершира, и я предложил ей сделать это вместе со мной. Не знаю, что именно случилось, но она позвонила мне и сказала, что нашла какое-то письмо от своего отца, и вознамерилась уехать одна. Я попытался ее отговорить, но у меня ничего не вышло. Эва действительно уехала и промелькнула всего лишь персонажем в моем романе.

Лиз Уординг — натура страстная и авантюрная — довольно быстро увлеклась мной. Я уговорил ее сделать из нашего романа загадку, тайну, и она горячо поддержала мою идею.

Стеллу Каррингтон даже не пришлось уговаривать хранить наши отношения в тайне. Она была запугана отцом до такой степени, что даже друзей боялась заводить…

Чтобы Альфред увидел девушек на холме, мне не пришлось особенно стараться. Я натянул на себя их одежду и парики, похожие на их волосы, а старику с плохим зрением этого оказалось достаточно, чтобы принять меня вначале за Лиз, а потом за Стеллу.

Джефри Ленни тем временем тоже исправно работал на меня, приезжая в «Честершир-холл» именно тогда, когда мне это было необходимо.

Но мой план и мой сюжет требовали появления в романе третьей девушки. И тогда судьба подкинула мне вас, Кейт. Конечно, на королеву конкурса красоты вы не тянете, уж простите мне мою грубость. Однако есть в вас что-то такое, притягивающее к себе, как магнит, что все-таки позволяло вписать вас в мою теорию… Хотя Бог и обделил вас роскошными формами, вы умеете привлекать к себе мужчин. И не только мужчин. Люди вас любят, Кейт, да вы и сами об этом знаете…

Впрочем, когда я узнал вас чуть ближе, мои мысли потекли в совершенно ином направлении. Мне показалось, что вы чистый, дивный цветок, который даже не подозревает, как сильно он манит к себе мужчин. Какое-то время я думал, что не стану включать вас в свой список. Однако вскоре я понял, что ошибся. Вы не разглядели во мне души. Вы, как и все прочие, видели во мне писателя, а не человека. Если бы я оказался не Кипом Моузом, а точнее, не лицедеем, который играет Кипа и натягивает на лицо маску галантного кавалера, вы бы не заметили ни меня, ни моих чувств. Вы посмеялись бы над ними.

Я наблюдал за вами и Грегом и пришел к выводу, что именно с ним у вас то самое, настоящее, чего вы лишили меня… Но включить тогда вас в список было слишком уж рискованно. Грег повсюду совал свой нос, вы бегали за ним, как собачонка… Да и потом, через вас я узнавал о подробностях дела, которыми, естественно, интересовался. Роман тогда еще не двигался к финалу… Но сейчас я уже готов. Мне осталось всего несколько страниц, Кейт, и роман будет дописан. Роман о настоящем преступлении, написанный настоящим преступником… Я назвал его «Три спящие красавицы». Уверен, это будет сенсация…

Кейт смотрела на совершенно спокойного Кипа, точнее того, кого она еще совсем недавно считала Кипом, и чувствовала, что должна что-то сказать. Но во рту пересохло, язык прилип к гортани, а все тело покрылось гусиной кожей.