Я напрягся.
Оле подошла ко мне и с загадочной улыбкой присела ко мне на колени.
–Да, милая, - сказал я, обнимая ее.
Без слов она приникла ко мне долгим, мягким, ароматным поцелуем.
–Сейчас вернется Линда, - сумел я выговорить спустя некоторое время, отодвигая кудряшки с ее лица и заглядывая в серовато-зеленые глаза. Она удивленно похлопала пушистыми рыжими ресницами:
–Линдик? Конечно, она не вернется. Во всяком случае, не скоро.
Она поставила локти мне на плечи, подперла ладонями подбородок, так что у меня перед глазами очутились ее губы. Я немедленно на них уставился. Она смеялась. Я обнял ее за талию и притянул к себе…
Вернулась Линда.
–Извините, ребяа, но пришел магистр Арбин и требует Юхаса к себе, - развела она руками.
Оле вскочила, но я успел задержать ее и чмокнуть в порозовевшую щеку.
–Быстрее, - сказала Линда.
Я вскочил.
Старик ходил перед столом туда и обратно, сцепив руки за спиной.
–Садись, Юхас, садись, - махнул он рукой. - Что там у тебя случилось?
–У меня ничего, - удивился я. - Это у тебя что случилось?
–У меня все нормально, - буркнул старик Арбин. - У меня, - подчеркнул он, - все хорошо.
–У кого плохо?
–Да сядешь ты, наконец! - огрызнулся он.
Поняв, что сейчас от него не добиться ничего вразумительного, я уселся в кресло и занялся чаем. Отлевитировал чайник на огонь, не вставая, чтобы не раздражать деда, взял с каминной полки жестянку с чаем, щедро засыпал в заварочный чайник заварки, расставил на столике чашки, из шкафчика на стене аккуратно вытащил вазу с печеньем.
–Смотрю я на тебя, - сказал дед внезапно, так что я чуть не выронил хрустальную вазочку из мысленных объятий, - и диву даюсь.
–Что такое? - спросил я, оборачиваясь, пока за моей спиной посуда с печеньем по широкой кривой опускалась на столик.
Дед с интересом проследил, как я левитирую не глядя. Потом прошел и сел.
–Дивлюсь, насколько ты талантлив и насколько не прикладываешь труда к развитию своего, не побоюсь этого слова, волшебного дара. Насколько ты замыкаешься на себе и своих отношениях с родственниками. Пройдет время, и дед с отцом перейдут в иной, лучший мир, жена бросит тебя и заберет ребенка, друзья обманут или просто будут в другом конце света. Что тебе останется? Чем тогда ты заполнишь свою жизнь, если не будет никого близкого, на кого ты мог бы излить беспокойство, тревоги, ожидания, любовь, в конце концов?
–Не понял?
Дед вздохнул. Наклонившись, протянул руку, взял печенье из поблескивающей перед огнем вазочки без помощи магии, откусил, начал жевать задумчиво, глядя на меня.
–Все твои переживания завязаны на родственниках, остальные люди тебя не затрагивают эмоционально. Тебе кажется, что ты кому-то что-то должен. И кто-то должен тебе. Какие-то эмоциональные привязанности, которые испытываешь ты, накладывают на тебя, как тебя кажется, определенные обязанности по отношению к тому, к кому ты эти привязанности испытываешь. - Он поднял ладонь, отметая любые мои возражения. - Просто я хочу посоветовать тебе, чтобы ты не путал обязанности эмоциональные с социальными. Понимаешь? То, что ты кого-то любишь, не значит, что кто-то должен отвечать взаимностью, это первое, что должен запомнить. Второе - если ты и не любишь кого-то, это не освобождает тебя от ответственности социальной. К чему я говорю? На будущее. Когда создастся в твоей жизни ситуация, когда придется выбирать между привязанностью и обязанностью, тебе будет о чем подумать. Ответственность - выше привязанности. Это познается с возрастом, мой мальчик, однако задуматься надо заранее. Ты всегда обязан тому, кто тебя слабее, но так, чтобы об этом никто, кроме тебя не знал. Потому что слабые любят поездить на том, кто чувствует себя обязанным им. |