– Одному из вас нужно поесть, – сказала хозяйка, – и троим полечиться.

И вот принцесса принялась за наваристый суп с краюшкой свежего хрустящего хлеба, а затем и за фруктовый пирог с заварным кремом и запила всю эту трапезу кружкой веселого сидра. Тем временем старуха выложила обитателей принцессиной корзины на стол и начала их лечить своим собственным способом. А способ заключался в том, что сначала она выспрашивала у них историю их невзгод и затем легкими движениями накладывала мази, роняла капли лечебных бальзамов и отваров с кончиков перистых кисточек и костяных булавок. Пока скорпион скрипуче рассказывал про свою беду, старуха расправила его злосчастный хвост и наложила шину. Она несколько раз промокнула тряпичкой и зашила чем то наподобие паучьих нитей рану на голове жаба. Она освободила таракана от пут с помощью крохотных, почти невидимых крючков и щипчиков. А потом она попросила и принцессу поведать ее историю. Принцесса старалась рассказывать как можно лучше: словно прожила заново тот грустный миг, в который поняла, что любой ее шаг обречен на неудачу; подражала скрипучему голосу скорпиона, хриплому кваканью жаба и сиплому шепотку таракана. Она как будто принесла в уютные стены лесные опасности, все твари в домике вздрагивали в ужасе, представляя стрелу охотника, силки птицелова и топор дровосека. А принцесса, рассказывая свою историю, чувствовала истинное удовольствие, изображая все в точности, правдиво, подыскивая самое подходящее слово, а то и даже – вот до чего она увлеклась! – подходящее положение рук, чтоб на стене, освещенной зыбким заревом камина, подкрашенной бледно желтым отсветом свечи, нарисовались ветки деревьев, очертанья существ… Когда она закончила, все обитатели домика ей дружно и одобрительно «похлопали», каждый на свой лад – пошлепали крыльями, постучали когтями, пошуршали, пострекотали.

– Ты прирожденная рассказчица, – молвила старуха. – Ты уразумела не только то, что попала в сказочные путы, но и что из одной сказки можно перейти в другую. Также ты имела довольно ума и мудрости, чтоб распознать: над тобой тяготеет проклятье, которое в то же время служит благом. И поэтому сказка для тебя оказалась более занимательной, чем сами события, из которых она состоит. Многие девицы ни за что бы не стали слушать предостережений таракана о дровосеке, а решили бы сами все проведать. Может статься, в истории с дровосеком они повели бы себя мудро или, напротив, отменно глупо; так или иначе, это была бы их собственная сказка. Ты же послушала таракана, удалилась с назначенного пути и пришла сюда, к нам. Здесь мы копим все истории и сами сказываем сказки; исправляем латаем, что можем; ну а что не можем переменить, то изучаем со стороны. Живем себе тихо, не силясь изменить ход вещей в этом мире. У нас, здесь живущих, нет своей сказочной истории; мы, старухи, свободны, ибо незачем нам беспокоиться о благополучии принцев и держав. Мы танцуем в одиночестве, да еще заботимся о меньших созданиях.

– Но… – произнесла принцесса и запнулась.

– Что «но»?

– Небо то по прежнему зеленое. Я потерпела неудачу, а историю рассказала, чтобы облегчить душу.

– Зеленый – очень красивый цвет, точнее, очень красивое сочетание цветов, как я полагаю, – заметила старуха. – Нам, здешним жителям, он доставляет радость. Мы воспеваем его в песнях, и на наших гобеленах небо выткано во всем его зеленом разнообразии. Зеленый цвет весьма к лицу тритону и ящерице. Таракана он успокаивает. Вот скажи, а почему вещи должны всегда оставаться такими, какими их привыкли видеть люди?

На этот вопрос принцесса не знала ответа, но отчего то почувствовала себя несчастной. Обитатели домика тут же окружили ее и стали утешать, уговаривать поселиться здесь, жить себе и горя не знать, ведь того ей и нужно, полного ощущения дома и свободы. Но принцессу по прежнему беспокоило небо и судьба сестер.