Все ожидали, что он выберет ее с присущей ему осмотрительностью, чтобы никоим образом не усложнять себе жизнь.

Мариабелль Керрин с огромным успехом сыграла роль Полли Пичем в возобновленной постановке «Опера нищих». Маркиз видел этот спектакль, и молодая талантливая актриса привлекла его внимание. Он отправился поздравить ее, и в артистической уборной между ними завязался непринужденный разговор. Маркиза пленили остроумие и темперамент восходящей звезды.

Мариабелль была на редкость изобретательна в постели, а ее шутки от души забавляли маркиза.

Как он и предполагал, она оказалась ненасытно жадной, со временем ее требования становились все более настойчивы, и маркиз стал тяготиться тем, что любовница слишком привязалась к нему.

Когда женщина приобретала над ним власть или пыталась его удержать, он чувствовал, что покушаются на его свободу, и начинал рвать все связующие нити.

Его любовные приключения с роковой неизбежностью развивались по одному шаблону. Маркиз часто задумывался: наступит ли день, когда искать будет он, когда он сам станет охотником, а не дичью.

Похоже, что этому не суждено было случиться.

Кончив одеваться, маркиз облачился в ночную рубашку из китайского шелка, специально сшитую для него на Бонд-стрит, а поверх нее надел парчовый халат, доходящий до полу.

Подвязавшись шелковым шарфом с бахромой, он отпустил слугу.

— Что вам еще угодно, милорд?

— Ничего, спасибо, Джарвис, — откликнулся маркиз. — Разбуди меня в восемь утра. Я хочу как можно скорее доехать до Лондона.

— Если нам ничто не помешает в дороге, я уверен, что ваша светлость поставит новый рекорд, — восхищенно заметил слуга.

Джарвис уже давно служил у Рэкфордов, знал маркиза с детских лет и относился к нему с обожанием.

— Несомненно, меня бы это порадовало, — согласился маркиз. — Лорд Дервент долгие годы хвалился, что на этой дороге его никто не победит.

— Убежден, милорд, что больше у него не будет никаких оснований так говорить, — подбодрил хозяина Джарвис.

Он оглядел спальню и убедился, что все в порядке — на кровати маркиза ждут одеяла из лучшей овечьей шерсти, а подушки, наполненные гусиным пухом, как следует взбиты.

Коврик, украшенный фамильной монограммой Рэкфордов, лежал на полу, а бутылка с минеральной водой из источника, известного еще римлянам, стояла на столике рядом с хрустальным бокалом. На нем тоже была выгравирована монограмма.

Слуга взял одежду маркиза, открыл дверь, почтительно поклонился и вышел в коридор.

Маркиз развернул номер «Морнинг пост» и направился к большому креслу с подлокотниками, стоявшему у камина.

Он уже собирался сесть, когда из окна вдруг налетел порыв ветра и в спальне засквозило.

Сильный ветер дул целый день, а солнце то проглядывало из-за облаков, то скрывалось за ними, и маркиз ждал, что скоро польет дождь.

Впрочем, порывы ветра могли разогнать сгустившиеся тучи, но к вечеру заметно похолодало.

Маркиз бросил газету в кресло и двинулся к окну, выходившему в сад. Оно было закрыто легкими портьерами с орнаментом из роз.

Он отдернул портьеры и обнаружил, что одна из оконных створок широко распахнута. Маркиз закрыл ее, но не торопился отойти от окна, пытаясь определить, не приготовила ли природа каких-нибудь неприятных сюрпризов.

Небо очистилось от облаков, и на нем ярко засияли звезды. Маркиз решил, что завтра погода скорее всего испортится, зарядят дожди и он будет вынужден задержаться в этой придорожной гостинице.

Окна на нижних этажах не были занавешены, и полосы света озаряли уснувший сад. Он задумчиво наблюдал за игрой теней. До него снова донеслись громкие голоса и взрывы смеха загулявших постояльцев.

Маркиз понадеялся, что они не помешают ему спокойно уснуть, отвернулся от окна, задернул портьеры и возвратился к камину.