|
Солнце поднималось в утреннем тумане, целый день обливало жгучими лучами ровную синюю поверхность океана, пароход, людей на палубе и опускалось в вечерней мгле. Загорелись крупные звезды. Ночи были душны и темны - наступало новолуние. Море светилось. В одну из таких ночей "Урания" близко подошла к траулеру. - Пора мне нырять! - сказал Протчев. Его водолазный костюм давно был осмотрен и приготовлен. Протчев вышел на палубу и стал не спеша одеваться в водолазную одежду. Тяжелые калоши и резиновый костюм были уже на нем. Оставалось надеть на голову скафандр. - Нож не забыл? - спросил Маковский. - Есть! - коротко ответил Протчев. - Все в порядке. Надевайте. Два матроса подняли тяжелый шлем и надели на водолаза. Протчев почувствовал привычную тяжесть и, медленно переставляя ноги, пошел к борту. Свинцовые подошвы мешали идти. Протчев словно очутился на иной планете, где существует удвоенная сила тяжести. Но эта тяжесть уменьшится, как только Протчев окажется под водой. Опробовали трос, прикрепленный сзади к костюму, аппарат, подающий воздух, телефон - все в исправности. - Воздух хорошо поступает? - спросил матрос на помпе. - Прекрасно, - ответил Протчев. Лицо Протчева, видневшееся сквозь стекло - окно шлема, - было спокойным, как и всегда. Все заметно волновались. - Спускайте, - приказал Маковский. Протчев перешагнул через борт. Трос натянулся. Протчев повис в воздухе и медленно стал погружаться в воду. Вот его толстые ноги коснулись воды, еще минута, и вода сомкнулась над шлемом. Протчев опустился под воду. Все это было сделано тихо и осторожно с борта, противоположного "Урании". С этого же борта опустили и телеоко. - Кажется, на "Урании" ничего не заметили, - тихо сказал Маковский. Протчева медленно и незаметно повели вокруг носовой части вдоль корпуса корабля. На "Урании" все казались занятыми обычными поисками. Спускали лот, хотя этого теперь и не надо было делать, небольшой шар телеприемника. Ночь, как и все; работа, как всегда... Стрелки на часах Гинзбурга показывали полночь. В Москве было четыре часа утра, но Миша не спал. Мотя предупредил его еще накануне, что сегодня должна быть интересная ночь, и Миша упросил отца оставить его на ночную вахту. - Ведь я уже абсолютно здоров, и врач позволяет мне ходить по комнате. Через несколько дней я смогу гулять. Не посплю ночь - завтра высплюсь. Отец позволил ему. Медленно тянулась ночь. Экран был темным. Гинзбург предупредил, что передача по телевизору начнется лишь после того, как Протчев опустится под воду. Показать спуск нельзя - для этого пришлось бы осветить Протчева, а свет мог быть замечен телеоком "Урании". ...С улицы изредка доносились гудки автомобилей. Квартира Борина была недалеко от Арбатской площади. |
