Ведя за собой Вольдена в склеп, находящийся под зданием церкви, она подумала, что здесь он в безопасности.

— Это усыпальница Мейденов, — тихо произнесла она, вдыхая затхлый воздух гробницы. — Мейдены владели Гростенсхольмом до того, как мы прибыли сюда.

Дверь была приоткрыта, чтобы внутрь проникал свет, и она заметила, что Вольден неохотно кивнул.

Она указала ему на массивное надгробие с надписью. Даже в слабом свете было видно, что это очень старое надгробие.

— Здесь покоится старая баронесса Мейден, подарившая Липовую аллею нашему общему предку Тенгелю Доброму. Это было в 1586 году, господин Вольден. С этого начинается история Людей Льда в округе Гростенсхольм.

Он не ответил. Он проявлял явное нетерпение и не очень-то интересовался тем, что она говорила. Он явно сожалел о том, что решился на это бессмысленное мероприятие.

— А здесь покоится очень важная персона, — продолжала она, подойдя к следующей гробнице, — Шарлотта Мейден. Силье, впоследствии ставшая женой Тенгеля Доброго, приютила у себя Дата, которого Шарлотта оставила в лесу умирать.

— Но это же так жестоко!

— В те времена незамужним женщинам жилось трудно, господин Вольден. Впрочем, и теперь не лучше. И в знак благодарности за спасение ребенка Мейдены подарили нам Липовую аллею.

— Но ведь вы же владели и Гростенсхольмом, — агрессивно заметил он.

— Да, это так. Это произошло потому, что сын Шарлотты Мейден, Даг, женился на дочери Тенгеля и Силье, Лив. Они тоже покоятся здесь, — добавила она, направляясь в темный угол.

В склеп залетел небольшой камень. Вольден оглянулся, но ничего не заметил.

Ульвар караулил их снаружи. Наверняка он прислушивался к их разговору. Ей следовало быть осторожней в словах. Ей не следовало враждебно относиться к Вольдену, хотя у нее и возникало такое желание. Ведь никто не знал, как отреагирует на это Ульвар.

И она стала говорить с ним более мягким тоном.

— Здесь стоит имя Якоба Скилле, — сказал Вольден. — Кто это такой? Почему он оказался здесь? Малин пожала плечами:

— Он был мужем Шарлотты, когда она была уже в летах. Это Суль заманила его в Гростенсхольм. Но она к тому времени уже пресытилась им. Думаю, что Шарлотта не понимала, что между Якобом и Суль что-то было.

— Таральд Мейден, — прочитал Вольден.

— Это сын Дага и Лив. Самое слабое звено в роду Людей Льда. Разумеется, если не считать меченых. Меченые не виноваты, что у них такая судьба, и к тому же они часто бывали сильными личностями.

Слышит ли это Ульвар? Он знал, что он меченый, но о качествах этих людей ему ничего не рассказывали.

Она продолжала:

— Таральд же был просто слаб. Высшим достижением его жизни было то, что у него с Ирьей родился такой замечательный сын, как Маттиас. У него был еще один сын, Колгрим. Но его… нет, здесь.

— И где же он?

— В долине Людей Льда, в Трёнделаге. Он был по-настоящему проклят.

Это пояснение не произвело никакого впечатления на Вольдена.

— А здесь стоит надпись: Ирья Мейден. Мать Маттиаса…

— Это была прекрасная женщина простого происхождения, родом из Эйкебю.

— А кто такая Суннива Мейден?

— Это дочь Суль. Первая жена Таральда, мать Колгрима. Она умерла при родах, как это было с большинством несчастных матерей, у которых рождались меченые дети. За четырнадцать лет своей жизни Колгрим принес окружающим одни несчастья.

Вольден ничего не ответил.

— А здесь покоится Маттиас, я вижу, — сказал он.

— Он был врачом.