— Исчезла? Каким образом?

— Никто не знает. Она пришла в Гростенсхольм — и пропала. Это произошло двадцать два года назад, она не оставила после себя никаких следов.

Она могла бы добавить: «И четыре демона исчезли вместе с ней». Но этого она не сказала. Вольден и так наслушался всего за этот день.

Возле кладбищенской ограды остановилась карета, из нее вышел Йонсен. Он встретил их у ворот.

— Я вижу, вы здесь, — пробормотал он. — И долго вы уже тут ходите? Надеюсь, ты теперь убедил ее?

Отвернувшись, Вольден оглядел кладбище. А перед этим Малин как раз заметила Ульвара возле ограды.

— Не знаю… — медленно произнес Вольден. — Думаю, у меня появился своего рода пиетет…

— Что-что? Пиетет? Почтительность? Какое это имеет отношение к нашему делу?

— Большое, — ответил Вольден, и Малин втайне возликовала. Ей хотелось обнять его за это. А он продолжал: — Думаю, нам следует принять во внимание возможность устройства лесного кладбища.

Выпучив глаза, Йонсен свирепо уставился на него.

— Лесного кладбища? — огрызнулся он. — Вздор! Ненужные расходы! Этот старый мусор необходимо убрать отсюда. Я сам разработал план, его одобрили в коммунальном правлении, и теперь ты считаешь, что я должен идти на попятную? Выставить себя на посмешище? Нет уж!

Выражение лица у Вольдена было напряженным.

— Я теперь по-другому все себе представляю, — сказал он. — Сровняв с землей эти могилы, мы многое потеряем, господин Йонсен.

— И что же мы потеряем? Кучу старых костей?

— Нет. Мы потеряем историю, господин Йонсен. Историю культуры. Бесценные памятники, у каждого из которых своя жизнь и своя судьба.

— Послушай, Вольден, тебе нужно немного отдохнуть, ты наверняка перетрудился в канцелярии. Это она заставила тебя переменить взгляд на вещи?

— Фрекен Кристерсдаттер помогла мне разобраться во всем. Я предлагаю обратиться сначала в Общество по защите памятников старины и послушать, что они скажут.

А он был по-настоящему смел! Малин все больше и больше восхищалась им.

Йонсен же был похож на разъяренного быка.

— А я предлагаю тебе прийти ко мне домой в семь вечера, и мы с настоятелем церкви вразумим тебя. Или, возможно, мы не будем обсуждать вопрос о смене твоей профессии… Вы тоже можете прийти, фрекен Кристерсдаттер. И вы, возможно, увидите, какой вред вы приносите своими разъяснениями, во что это может мне обойтись! У меня нет больше времени находиться здесь, мне нужно встретить председателя правления. Итак: в семь вечера!

Не успели они выразить свой протест, как он сел в карету и уехал.

Вольден побледнел.

— Надеюсь, что это не будет стоить вам вашего положения, — сочувственно произнесла она.

— Я тоже так надеюсь… — произнес он, но в его голосе не было уверенности.

— В таком случае…

— Я сам решу, что мне делать, — огрызнулся он, тут же принимая официальный вид.

— Вы знаете, где живет господин Йонсен? — спросил он.

— Нет.

— Тогда четверть седьмого я буду ждать вас на Липовой аллее.

— Спасибо, это очень любезно с вашей стороны.

— Вовсе нет, просто я выполняю свой служебный долг.

Он посмотрел вслед удаляющейся карете Йонсена. И Малин услышала, как он прошептал:

— Ишь какой важный!

— Ну? Как там дела? — спросил Вильяр, когда она появилась на кухне.