Экипаж Брика был красным (подобные экипажи всегда имели яркие цвета) и, в отличие от карет, обладал вытянутой формой. Или так казалось за счет отсутствия крыши. Я осторожно потянула на себя дверцу, села в непривычно низкое кресло. Ветер продолжал трепать волосы. Оман уже сидел рядом, привычно нажимая какие-то кнопки. Стало немного страшно.

Затем мы сдвинулись с места. Я вцепилась рукой в закрытую дверцу, но вскоре ослабила хватку. Экипаж двигался медленно, существенно медленнее запряженной четверкой кареты, и я почувствовала себя увереннее.

Брик тем более был в своей стихии, привычно вертя круглую черную штуку, по-видимому, определявшую направление нашего движения, и легко объезжая препятствия вроде упавших на дорогу веток или зазевавшихся прохожих. Адрес он у меня не спрашивал, но направление выбирал правильное — стало быть, знал, куда ехать. Конечно, на каком-то этапе я сообщала работодателю, где живу, но, признаться, не думала, что эта информация хоть где-то сохранилась. Насколько я могла судить, Брику никогда не было дела до подобных вещей.

Мысль об адресе вернула меня к воспоминаниям о собаке, накрыв мозг, словно лавиной.

— Меня же Хахаль ждет! — в ужасе воскликнула я.

Экипаж вильнул, чуть не задавив незадачливого прохожего.

— Какой хахаль? — уточнил художник, выровняв ход и теперь вдвойне внимательно следя за дорогой.

— Ну, мой пес, — пояснила я. — Его так зовут.

— А-а-а. — В выдохе Брика мне почудилось облегчение. Но следующие его слова сразили наповал. — Не волнуйся. Выгулял я твоего… Хахаля. Вчера и сегодня утром. И даже еды дал, хотя он, кажется, так ничего и не съел. Тебя ждет, наверное.

В горле встал ком. Я до боли сцепила пальцы, чтобы не дать воли слезам.

— А… как вы попали в дом?

Глупый получился вопрос, не о том следовало спрашивать, но это было все, что сформулировалось сейчас в моем воспаленном мозгу.

— Соседка ключ дала, — пожал плечами продолжавший следить за дорогой художник.

Ах, да. Лилах. Конечно. Только почему мне кажется, что это вовсе не ответ на мой вопрос?..

Руки дрожали, и мне никак не удавалось вставить ключ в скважину. Надрывистый собачий лай не облегчал задачу. Наконец Брик взял инициативу в свои руки, и дверь распахнулась. Хахаль чуть не смел меня с порога, а когда я все-таки вошла внутрь, встал на задние лапы и принялся вылизывать мне лицо. А потом я села на пол, зарылась носом в его густую шерсть и все-таки разрыдалась.

— Эй, перестань, — послышался откуда-то из-за застилавшей глаза пелены голос Брика. Причем звучал он как-то неуверенно, и это было непривычно. — Все ведь уже в порядке.

Я была согласна, но отчего-то разревелась с удвоенной силой. Послышался шум шагов, затем стук переставляемых предметов. Стремясь разобраться, что происходит, я усилием воли подавила очередной взрыв слез, подняла лицо и протерла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как оман протягивает мне стакан воды.

— Спасибо, — прошептала я непослушными губами.

Вода, сколь ни удивительно, успокаивала, словно омывала изнутри исстрадавшуюся, ободранную в кровь душу, передавая частицу своего спокойствия, своей размеренной уравновешенности.

— Спасибо вам, — сказала я уже громче, вкладывая в это слово совершенно иной смысл, нежели в первый раз.

— Да не за что, — небрежно откликнулся оман. — Впрочем, есть. Я профессионально наливаю воду.