|
– Поддерживающие функции организма средства в предыдущем случае, кажется, не дали никакого эффекта. Может быть они будут действенны в сочетании с интерфероном. Препарат на пути к вам. Существуют случаи, в которых доказала свою действенность барокамера… – Доктор Мак Кей, – прервал Сэм своего собеседника, – у нас здесь нет барокамеры, чтобы провести лечение в соответствии с этой рекомендацией. Вы также должны понять, что приборы показывают не все. Этот человек умирает у меня на руках. Я никогда еще не видел так быстро прогрессирующей болезни. А вы? Мак Кей устало покачал головой, и Сэм нагнулся к самому экрану видео. – Вы дадите мне разрешение ввести ему антибиотики, поддерживающие функции тела средства вместе с интерфероном, чтобы воспрепятствовать распространению болезни? Я должен что то делать. – Да, конечно, доктор Бертолли. В конце концов это же ВАШ пациент. Я согласен со всеми вашими решениями. Я осведомлю комитет обо всем, что здесь произошло. Когда Сэм отключил видео, он увидел Ниту, которая подошла к нему сзади. – Вы все слышали? – спросил он. – Да, вы приняли единственно верное решение. Они не могут этого понять, потому что у них нет перед глазами нашего пациента. Я вынуждена была дать ему суритал. Я поступила правильно? Шесть кубиков, потому что он очень беспокоен, он почти впал в истерику. – Это должно быть правильно, потому что все, что мы делаем теперь, направлено на улучшение состояния больного. Теперь посмотрим, не прибыл ли интерферон. Капсула лежала в ящике приемника, и Сэм быстро приготовил инъекцию, а Нита тем временем простерилизовала руку полицейского. Он лежа на спине, глаза его были закрыты, он тяжело дышал открытым ртом. Кожа его была усеяна красноватыми пузырьками. Сэм сделал ему внутривенную инъекцию. Ток крови разнес препарат в самые удаленные уголки тела. Потом Сэм впрыснул небольшую дозу лекарства в один из фурункулов. – Это мы делаем для контроля, – сказал он. Он пометил фурункул кружком йодной настойки. – Локальное лечение интерфероном всегда было эффективным. В сочетании с жаропонижающим мы, может быть, сумеем получить позитивные результаты. Не наступило никакого заметного улучшения, хотя температура тела больного упала на два градуса. Мак Кей и его группа следила за усилиями Сэма по экрану видео и предлагали изменения в лечении. Коренастый полицейский был пациентом Сэма, но Сэм был против того, чтобы больного рассматривали как подопытного кролика, хотя дела обстояли именно так. Если этого человека удастся спасти, значит, в будущем будут найдены методы лечения этой болезни. Потом были еще случаи. Они были зарегистрированы в госпиталях Нью Йорка, где было много карантинных отделений и изолированных палат, которые были заняты помощниками добровольцами. Было трудно поверить, чтобы сразу произошло столько случаев, потому что официальные сообщения врачей содержали только факты. Телевидение и радиовещание удовлетворились всеобщими призывами, которые апеллировали к морали населения. Как это было хорошо, что у Сэма был пациент, о котором он мог заботиться. Он отогнал мысль, что он находится в изоляции, в то время как снаружи, может быть, распространяется ужасная эпидемия. Это не так то легко было вынести. – Зачем это нужно? – спросил он. Он увидел, как Нита взяла проволочную сетку с голубями, которую передали им в приемный ящик. Нита смахнула с лица пряди волос и указала на письменный стол: – Я все время читала сообщения из лабораторий, которые исследовали вирус Рэнда. Но один опыт до сих пор не произведен. Это опыт, который лучше всего произвести в карантинном отделении, потому что в нашем распоряжении есть пациент, который болен болезнью Рэнда. – И в чем заключается этот опыт? Она покопалась на полке с бумагами и вытащила один из листков. |
