|
Если болезнь заразна – птицы погибают через несколько минут после заражения – то как же так получилось, что мы все еще не заразились ею? Он пожалел, что произнес эти слова, но он их уже произнес. Нита опустила голову и закрыла глаза. Он почти бессознательно взял ее за руку. Она откинулась на кушетке, фотография выскочила из ее рук и упала на пол. Сэм увидел, что она устало задремала. – Я думаю, что вам вообще не хочется просыпаться, – сказала Нита из маленькой диетической кухни. Она гремела посудой. – Уже половина седьмого. Она принесла ему чашку кофе, и он увидел, что ее волосы тщательно причесаны, а губы немного подведены помадой. Она казалась чистой и лучащейся, как начало нового дня. – Я хотела вызвать лабораторию ВОЗ, но потом решила подождать, пока вы не проснетесь. Она повернулась к видео. Сэм покачал головой. – Пока еще не надо. У нас будет время после завтрака. Если только что нибудь будет на завтрак. – Чудесные сосиски и совсем свежие яйца. Все это уже разморожено. Он кивнул головой. – Вы родились здесь, в этом городе? – спросила Нита. Сэм снова кивнул. – Я здесь родился, вырос и прожил всю свою жизнь, за исключением девяти лет, проведенных в войсках ООН. – Девять лет! А я думала… По вашей внешности… Она внезапно смущенно замолкла и улыбнулась. Сэм улыбнулся вместе с ней. – Вы думали, что я столько лет был ассистентом врача? Вы совершенно правы. – Я не хотела сказать этим, что вы… – Пожалуйста, Нита, если меня когда нибудь и беспокоило то, что я старше своих коллег ассистентов на десять лет, то я давно уже отрастил слоновую кожу в отношении этого. Также мало я обращаю внимание на те года, которые я провел в армии. Я сам выбрал для себя военную карьеру и получил чин капитана, прежде чем уволиться со службы. – У вас были особые основания для такого решения? – Конечно. Но внутренне это решения я принял уже давно. Моим лучшим другом тогда был Том, наш штабной врач. В течение многих лет я осознавал, что его деятельность должна была удовлетворять его так же, как моя служба меня. Том отвечал мне на все мои глупые вопросы, которые я ему задавал, он даже позволял мне смотреть, как он оперирует. Но понадобился этот серьезный инцидент в Тибете, чтобы мое решение стало окончательным. Мы ночью были сброшены с самолета, чтобы вбить клин между китайцами и индийцами. Та бедность и болезни, которые я увидел в последующие дни, поразили меня, и я спросил себя, а не могли ли мы принести воюющим кроме пушек еще что нибудь. Тогда… Гудение видео оборвало его рассказ. Он нажал на клавишу, и на экране появилась голова доктора Мак Кея. Его Институту тропических болезней, похоже, пришлось работать всю ночь. Темные круги под глазами свидетельствовали, что и Мак Кей тоже был занят этой работой. – Как дела у вас обоих? Появились ли у вас какие нибудь симптомы этой болезни? Взгляд Сэма скользнул по шкалам приборов и того прибора, что висел у него на запястье. – Все данные в норме, нет никаких симптомов чего либо. Были ли еще случаи этого заболевания? – Нет, пока еще нет. Я беспокоюсь о вас, потому что вы в первую очередь подверглись опасности заражения. Мак Кей на секунду прикрыл глаза и провел тыльной стороной ладони по лбу. – Как уже сказано, у нас нет новых случаев болезни Рэнда, как неофициально мы назвали ее. Во всяком случае заражения ею человека. – Птицы? – Да. Поисковая группа с прожекторами всю ночь была снаружи. С рассветом стали поступать сообщения. Эпизоотия. Повсюду мертвые птицы. ВОЗ уже издала приказ не касаться мертвых или больных птиц и требование сейчас же сообщать о них в полицию. – Другие животные тоже заражаются? – спросила Нита. |
