|
Единственными звуками в закрытой части машины были дыхание пациента и гудение воздушного фильтра. Когда Нита закончила свою работу, Сэм натянул над носилками кислородную палатку, тщательно укрепил ее и приладил фильтр для очистки выдыхаемого пациентом воздуха. – Это уменьшит опасность заражения, повысит степень насыщения крови кислородом и разгрузит сердце, – сказал он. Коротко взревели гидравлические моторы, и машина оказалась на покинутой платформе. Открылась задняя дверца. – Я могу помочь вам с носилками, док, – сказал Киллер в микрофон. – Не нужно. Доктор Мендель и я сделаем все сами. Я хочу, чтобы вы оставались на своем месте, пока машину скорой помощи не обработает отряд дезинфекторов. Это приказ, Киллер. Сэм подкатил носилки к лифту, а Нита в это время наблюдала за состоянием пациента. Уголком глаз Сэм заметил ожидавших техников в герметических пластиковых комбинезонах. На плечах у них были пристегнуты небольшие резервуары. Один из них коротко махнул рукой, и Сэм увидел, что Мак Кей, руководитель отдела тропических болезней сам возглавлял эту небольшую группу. – Этот лифт с дистанционным управлением, – прозвучал голос из динамика на потолке лифта. Носилки были вдвинуты в кабину лифта, дверь за ними закрылась и открылась уже на шестидесятом этаже. Длинный коридор был пуст, все двери были закрыты в ожидании дезинфекционного отряда, который следовал за ними. Перед ними раскрылась первая дверь, массивная, как дверь бомбоубежища. Затем эта дверь закрылась за ними и тут же почти бесшумно распахнулась внутренняя дверь. – Сначала положим пациента на койку, – сказал Сэм, – потом вы можете отправить препараты в лабораторию. В его голосе слышалось облегчение. Этот мужчина был все еще его пациентом, но скоро его примут врачи госпиталя, а его с его советами оттеснят в сторону. Он ощутил небольшое чувство вины, когда ему стало ясно, почему он испытал облегчение – теперь ответственность лежала не только на нем одном. Сейчас пациент умрет сейчас или умер бы до этого, виноват был бы только он один. Пока Нита укладывала препараты в капсулу транспортировки, чтобы отправить их в лабораторию, Сэм взял приборы, необходимые для работы на столике возле кровати и установил их один за другим в рабочее положение. Манометр и термометр были объединены в одном черном корпусе, который по размерам был не больше игральной карты. Он прикрепил его на сгиб руки пациента, и прибор тот час же начал выдавать данные. Встроенный микропередатчик направлял эти данные на антенну в изголовье кровати, и Сэм видел их на маленьком экране монитора. Пациенту было очень плохо. Сэм наладил электрокардиограф и спектроэнцефалограф. Все данные приборов передавались не только на маленький экранчик монитора, их можно было также видеть на большом экране в кабинете консультации. Сэм бессознательно сжал пальцы в кулаки, ожидая результатов на переданные приборами данные. Прозвучал сигнал вызова, и из тумана на экране видео выплыло лицо доктора Гаспарда. – Пока еще никакого диагноза, доктор Бертолли, – сказал он. – К сожалению, все согласны лишь с тем, что болезнь эта совершенно неизвестна. Пациент отождествлен Всепланетной комиссией как командор Рэнд, второй офицер «ПЕРИКЛА». Его история болезни сейчас появится на экране, архив уже разыскал ее. – Какие будут предложения по лечению? – Поддержка всех функций организма, как вы это уже начали делать… Гаспард замолк, когда прозвучал сигнал тревоги и замигал красный свет. – Фибрилляция сердечной мышцы, – сказал Гаспард. Сэм уже открыл маленький шкафчик и извлек оттуда сердечный стимулятор. Ослабленное болезнью и чрезвычайным напряжением сердце космонавта бешено билось, но это биение было неравномерным. Один, два раза электрический ток пронзил сведенную судорогой сердечную мышцу. |
