Уже на улице я опустилась на скамейку. Силы оставили меня, захотелось поплакать. Но я одёрнула себя вслух:

— Соберись, тряпка! Думай лучше.

Думать не хотелось. Хотелось на ручки. Или сразу в постельку под бочок к любимому мужу. Пошёл ты в жопу, Матвей! И, конечно, всего тебе самого хорошего. У меня есть Стоян, который без ума от своей Янушки, надо только сделать то, что потребовал старик, и вернуться домой. Дом не всегда там, где ты родилась. Чаще всего он там, где тебя любят и ждут. Вон Геннадий мотался между мирами, наверное, так и не решил для себя, где остаться. А я решила. Моя жизнь, моё счастье там, на княжеском троне Белокаменной. Пусть даже без водопровода, картошки и мобильной связи.

Янка, ты тупая корова!

Я полезла в мешочек и вытащила паспорт Гены-крокодила. Где там у нас место жительства? У меня же и ключи есть от его квартиры! Ленинградский проспект, отличный райончик, прямо возле метро. Чудненько, значит, нам туда дорога!

Глава 30. Ты вернешься домой по знакомой тропе из неведомой дали…

Жил мой незнакомый друг и коллега Геннадь в сталинке прямо у станции метро «Сокол». Неплохо устроился, нечего сказать. Квартира на третьем этаже, окна во двор, без лифта, правда, но тоже ничего. Я очень боялась, что ключи не подойдут, что квартира будет сдана или расколочена в отсутствие владельца, но всё оказалось в порядке. Стальная дверь и камера над ней отпугнули всех возможных вандалов или воров.

Я вошла, открыв замок маленьким треугольным ключиком. Чуть ли не на цыпочках вошла. Вдруг у крокодила были крокодилиха и крокодилята? Но квартира была пустой и тихой. Даже соседи не шумели, а снаружи доносился только невнятный фоновый звук проспекта. Прошлась по комнате, даже обувь не снимая. Обстановка чуть выше среднего по больнице: ковры, мебель не новая, но солидная, ремонт довольно свежий. Пахнет затхлостью, застоявшимся воздухом, запущением. Да, видно, Гена давно уже коньки отбросил…

Положив мешок на столик в гостиной, я прошла в спальню. Широкая двуспальная кровать, застеленная в ниточку, зеркало в дверце шкафа. Машинально глянув на своё отражение, я плюнула с досады. Надо же, в таком виде по Москве разгуливать! Как меня только в дурку не забрали?! Хотя, если честно, в городе и не таких чудиков видали. Стащила с волос обруч с платком, шапочку, бросила на покрывало. Подвески тихонечко звякнули, будто пожаловались, а в ответ им из гостиной донёсся гулкий, негромкий бой часов. Прозвучало жутковато и странно. Всё не в тему. Всё не так.

Переодевшись и сложив княжеское платье в пластиковый пакет, вернулась в гостиную. Надо найти зарядку и попробовать включить Генин телефон. Хотя это мне не поможет — в наш век паролей и логинов, отпечатков пальцев и фэйс-айди… Может, есть какая записная книжка, чтобы хоть знать, в каком направлении искать камни по списку, а особенно травы. Но телефон надо зарядить всё-таки…

Сунув руку в мешок, я вытащила кошелёк, паспорт, телефон и лист бумаги. Он оказался мокрым насквозь, а я ойкнула, ощутив резкий укол. Удивившись, раскрыла мешок пошире, и сердце ёкнуло, прежде чем ухнуть в пятки.

Флакончик с зельем разбился на мелкие осколки, о которые я порезала палец. Содержимое, естественно, тю-тю… Видимо, когда выпала из портала на булыжники мостовой.

— Вот теперь наступил полный и бесповоротный писец, — тихо сказала я сама себе, чувствуя, как приливает жар к глазам. Я застряла. Я больше никогда не смогу вернуться к Стояну.

Отчаянье и жалость к себе переполнили мою чашу, и я заплакала, зажав палец, из которого капала кровь.