— Да пребудет с вами Господь, девицы, — заговорила княгиня тихо, но во всеобщем молчании показалось, что она кричит. — Рада видеть вас в добром здравии в стенах моего дома. Сего дня вам даю отдых, после вечери и молитвы вас попарят в бане, а с утра начнутся смотрины. Макария объявит первое испытание, а мы будем следить за его исполнением. Уверуйте — мы выберем самую достойную из вас в жёны княжичу Сергию.

И она вышла, не прощаясь и не глядя ни на кого. Следом так же юрко исчезла девка-телохранительница, а в комнате раздался общий выдох. Испытания… Да, надо будет напрячься, если, конечно, оно мне надо. И ещё одну вещь необходимо сделать перед началом смотрин.

Я встала из-за стола, перешагнула через лавку и направилась в угол, где сидели, как мышки, отложив пироги, все служанки.

— Прошка, пошли-ка поболтаем наедине.

Девчонка с готовностью вскочила, а за ней Фенечка. Да, пусть тоже идёт, так даже лучше.

Глава 8. Не мышонка, не лягушка, а неведома зверушка…

Мы поднялись по узкой и крутой деревянной лестнице на второй этаж, где Прошка распахнула одну из нескольких дверей и поклонилась:

— Вот, боярышня, туточки твоя горничка. Сундуки притащили, пока ты завтракала, ларцы мы с Фенькой снизу подняли, постельку приготовили, печку натопили. Желаешь отдохнуть маленько?

— Желаю с вами поговорить, — повторила я, присаживаясь на кровать. Девчонки так и остались стоять передо мной, ожидая. А я никак не могла решиться. Какой будет их реакция? Впрочем, Фенечка вряд ли поймёт, а если и поймёт, то никому не расскажет. Вот Прошка… Это сложнее. Но всё равно надо. Не могу же я постоянно оправдывать свою безграмотность состоянием после гадания…

— В общем, тут такое дело… — начала я и вздохнула: — Мне нужна будет помощь в испытаниях.

— Эт мы поможем, не сомневайся, Богданушка! — живо откликнулась Прошка, а Фенечка закивала. — Приданое твоё не хуже этой княжны Самарской, а может, и лучше даже! У ней всё девками вышитое, а ты сама, своими белыми рученьками и ткала, и шила, и вышивала, Богданушка!

— Вот об этом я и хотела поговорить! — строго перебила я говорливую девчонку. Она скосила глаза на Фенечку и растерянно спросила:

— О вышиванках?

— О Богданушке! — рявкнула я и тут же постаралась взять себя в руки. Не дело орать, тут спокойно надо. — В общем… Не Богдана я.

Прошка кивнула машинально, потом спохватилась:

— Ну а как же, а как же, боярышня! Понимаем мы, верно, Фенька? По христианскому имени звать будем. Ты Евдокия Всеславовна.

— Бл… ин, — протянула я безнадёжно. — Прошка… Я что, не по-русски говорю? Я не она. Совсем не она. Я не отсюда. Я случайно оказалась на её месте!

— Эт как это? — опешила та. — А кто же ты?

— Меня зовут Яна. Я из… другого мира, вероятнее всего.

— Как же так-то? Как же ты то измыслила?

Я снова вздохнула. Ну вот как ей объяснить?

— Магия это, понимаешь? Меня как-то перенесло сюда во время гадания. На суженого гадала…

— Верно… В бане… — прошептала Прошка, приложив ладошки к щекам. — Ой матушки-и-и… Батюшки-и-и-и… Крестик-то пропал! Лицо не белишь, не румянишь, даже не просила… Ой-ой-ой! И меня ни разу по ряхе не отхлестала! Феньку приблизила… Господе-е-е…

Она повернулась к углу, где стояла на рушнике одинокая икона, и широко перекрестилась. Потом резко обернулась, глянула острым взглядом:

— А Богдана где же?

Я пожала плечами:

— По логике она попала на моё место.