В комнату вошел Тайлер в сопровождении пары громил с каменными лицами. Он улыбнулся:

— Прошу прощения, но вы играете на руку своему союзу.

— Угу, — буркнул Далгетти. Во рту пересохло. — Только я не состою ни в каких союзах.

Тайлер ухмыльнулся. Его лицо выражало симпатию.

— Вы великолепно манипулируете словами, — сказал он. — Я рад, что вы так хорошо говорите. Мы не намерены причинять вам зло.

Скептицизм Далгетти заявил о себе еще громче, но он сделал усилие и расслабился.

— Как вы напали на мой след? — спросил он.

— О, различными путями. Боюсь, что вы весьма неуклюжи. — Тайлер уселся на стол. Охранники продолжали стоять. — Мы были уверены в том, что Институт готовит контрудар и изучали его и его персонал самым внимательным образом. Вас узнали, Далгетти. Не секрет, что вы с Тайи были очень близки. Итак, вы ринулись за нами, даже не изменив свою внешность… Как бы там ни было, вас засекли, когда вы бродили по колонии. Мы проследили вас. Одна из рек-девочек рассказала очень интересные вещи. Мы решили разговорить вас. Я прозондировал почву в качестве случайного знакомого, а потом отвел вас на рандеву. — Тайлер развел руками. — Вот и все.

Далгетти вздохнул, его плечи опустились под грузом вины. Да, они правы. Он сошел с орбиты.

— Ладно, — выдавил он из себя, — и что теперь?

— Теперь у нас есть вы и Тайи, — сказал его собеседник. Он вытащил сигарету. — Надеюсь, вы более словоохотливы, чем он.

— А если нет?

— Поймите, — Тайлер поморщился, — если мы до сих пор не взялись за Тайи, для этого были веские причины. Прежде всего, он ценный заложник. Но вы — никто. И поскольку мы не чудовища, мне бы не хотелось обращаться с вами, как с фанатиком.

— Послушайте-ка, — заметил Далгетти саркастически, — это ведь интересный пример семантической эволюции. В наше в целом довольно сносное время слово «фанатик» утратило свой грозный смысл и обозначает теперь нечто вроде противника.

— Хватит, — отрезал Тайлер. — Мы не будем с вами миндальничать. Вам предстоит ответить на много вопросов. — Он хрустнул костяшками пальцев. — Каковы отдаленные цели Института? Как он собирается их достичь? Как далеко он уже зашел? Чем, с точки зрения науки, он занимается таким, что не было опубликовано? Как много ему известно о нас? — Он слегка улыбнулся. — Вы всегда были близки с Тайи. Он ведь готовил вас, не так ли? Вы должны знать столько же, сколько и он.

«Да, — подумал Далгетти. — Тайи готовил меня. Он был единственным близким человеком, которого я знал, по сути дела — отцом. Я был сиротой, а он принял меня и был со мной добр».

Перед его мысленным взором пронеслась картина прошлого. Дом на широкой деревянной площадке среди прекрасных холмов Мэна, внизу небольшая река, впадающая в залив, где плавали парусники. Там были соседи — спокойные люди, в которых было гораздо больше подлинного, чем его можно встретить в сегодняшнем, лишенном корней мире. И много посетителей, мужчин и женщин, чей разум походил на отточенные и мимолетно вспыхивающие лезвия шпаг.

Он вырос среди интеллектов, нацеленных в будущее. Он и Тайи много путешествовали. Они часто бывали в огромных помещениях главного институтского здания. По крайней мере раз в год они навещали родину Тайи — Англию. Но старый дом всегда оставался для них дорогим.

Он стоял на гряде, длинный и низкий, носивший на себе следы времени, как сама Земля. Днем он отдыхал в согретой солнцем зелени деревьев или в чистом сверкании снега.