Не хватало только оставить отпечатки пальцев.

Потихоньку, чтобы никто не увидел, Гэри локтем прикрыл дверь с внутренней стороны и осторожно шагнул в комнату. Мебель, похоже, собирали с миру по нитке через благотворительные пожертвования и с дворовых распродаж. Некоторые вещи были новые, очевидно, недавно купленные, все остальное – изрядно подержанное, уродливое. Гэри не мог себе представить маленькую Джоан, обитающую в такой обстановке. После рассказов подруги о родителях он ожидал увидеть массу предметов, связанных с религией: образа, наволочки с вышитыми псалмами, изречения из Святого Писания в рамочках и все такое, а в доме не обнаружилось даже Библии.

Гэри подошел к дешевой этажерке рядом со старым телевизором, стоящим на металлической подставке. На полках – семейные фотографии: Джоан в выпускном платье, Джоан с подругой у пирса, Джоан на школьном балу, в Херст-кастле, перед скалой Морро. Как ни странно, ни одного снимка периода младенчества или раннего детства. Обычно в это время свежеиспеченные родители то и дело щелкают любимое чадо, и лишь потом первоначальный азарт угасает. У родителей Джоан, похоже, все происходило наоборот.

На одной из фотографий она стояла меж двух взрослых людей – мужчиной и женщиной, скорее всего родителями. Осанка у женщины была странная, неловкая, словно ее кости искривила какая-то болезнь. Заостренные плечи торчали слишком высоко, тонкие руки прилегали к бокам под непривычным углом, ноги под каймой платья выглядели костлявыми и не в меру длинными. Рахит, мелькнула в голове догадка, хотя Гэри не мог сказать, что конкретно означало это слово и подходит ли оно к случаю. Мужчина, вроде бы совершенно нормальный, напоминал одного из друзей отца Гэри.

Непроизвольно он подумал, не наследственная ли это болезнь и не будет ли однажды страдать от нее Джоан. Впрочем, эту заботу можно пока оставить на потом; для начала неплохо бы найти саму Джоан. Гэри взял одну из поздних фотографий девушки крупным планом, решив показать ее Уильямсу. Смешно, что предъявлять придется краденое фото, но копы хотя бы убедятся, что пропавшая – реальный человек и ее нужно искать. Поначалу Гэри хотел оставить родителям Джоан записку с объяснениями, кто и для чего забрал фотографию, однако на их скорое возвращение ничто не указывало. Кроме того, свое присутствие в доме не стоило афишировать.

Если Уильямс спросит, почему не отдал фото раньше, скажет, что забыл о его наличии.

Просто забыл, и все?

Это вызовет еще больше подозрений.

Какая разница? Отговорку можно придумать потом.

С фоторамкой в руках Гэри вышел из жилой комнаты в коридор, оттуда заглянул в обе спальни и санузел. Нигде не наблюдалось следов борьбы, вся мебель стояла вроде как на своем месте. И только на кухне на полу лежала перевернутая мусорная корзина для бумаг, а рядом с ней на линолеуме виднелось красное пятно неправильной формы размером с монету в 25 центов. В свете, падающем из окна над раковиной, пятно блестело, словно еще не высохло. Возможно, это вовсе не кровь, подумал Гэри, и у пятна есть вполне логичное объяснение.

И тут он увидел собаку.

Юноша застыл на месте. Пес был мертв, туловище застряло в дверном люке для домашних животных – половина в доме, половина во дворе. Лохматый серый пудель лежал на боку, черные безжизненные глаза уставились на кухню, резиновая заслонка люка, как нож гильотины, впилась в раздувшийся труп ровно посредине. Из пасти собаки вытекло немного крови, но это была темная, давно засохшая кровь, непохожая на свежее пятно рядом с корзиной.

Гэри быстро осмотрел кухню и выглянул через окно во двор. Опять в голове роились варианты событий – все сплошь мрачные. Он постарался припомнить свои действия, к чему прикасался, не оставил ли где отпечатки пальцев. Вспомнил, что видел встроенные гардеробы, большую двухместную кровать в главной спальне и еще одну в комнате, которую, очевидно, занимала Джоан.