— Шао, не наглей! Я, между прочим, годовую отчётность за один день проверил, потом Ара кричала, мне не до еды было…

— Хлипкий вы народ, мужики! — вздохнула ведьма. — Ладно, Агния, давай ты.

После Ксержик выспрашивал про здоровье супруги, о том, кто родился первым, тяжёлые ли выдались роды. Шаолена, жуя, лениво отвечала.

Утром же началось самое интересное: разомкнув глаза, увидела на кухне Алоиса. Насвистывая, он что-то готовил! 'Завтрак для Ары', - коротко пояснил он. Судя по виду и запаху, всё съедобно. Эх, а мне никто сок не отжимал! Заметив мою кислую рожу, Ксержик бросил, что приготовит вторую порцию по доброте душевной.

Алоис проторчал у Маргариты битых два часа, потом позвал меня на 'курс молодого бойца'. В отместку потребовала не только соку, но и погулять и позаниматься с Марицей — согласился. Значит, у ректора Школы иных проблемы. Даже двойные, так как детей двое. Интересно, как их назовут?

Вечером объявился Эдвин — оказывается, сегодня суббота. Мы и не заметили — закрутились. Открыл ему Алоис в переднике — это я его посуду мыть припахала, до этого сто раз переспросив, мыл ли он руки и не рылся ли в могилах. Ксержик глянул так, будто его оскорбили.

— Что у вас происходит? — Лазавей покосился на сложенные стопочкой пелёнки на столе. — В семье Ксержик прибавление?

Мы с Алоисом одновременно кивнули и вернулись к делам: когда в доме маленькие дети, не до гостей. Но вот Маргарита позвала 'своё солнышко', и это самое солнышко унеслось прочь, на прощание щедро отдав нам в неограниченное пользование весь первый этаж — Ксержик ночевал у жены, Шаолена разрешила.

Подошла, обняла Эдвина, прижалась. Спросила, скучал ли. Эдвин кивнул и лукаво заявил, что у него для меня сюрприз:

— Маленький со мной, большой ждёт в Вышграде.

Заинтригованная, потребовала предъявить подарок. Только бы не книга! Но нет, Эдвин не считал труд печатников лучшим подарком, Лазавей подарил амулет. С виду он походил на украшение, но, по словам Эдвина, оберегал от нежити:

— Тут, в Ишбаре, этого добра навалом.

Чмокнула любимого в щёчку и уселась рассматривать подарок. Краси-и-ивый, на дорогом шнурке красной кожи.

Второй сюрприз оказался всем сюрпризам сюрприз — ради меня Эдвин задумал переделать дом. Новые шторы в спальне — это дорогого стоит, это лучшее доказательство любви. На радостях сотворила из имевшихся в доме продуктов пару праздничных блюд.

Пирог с черникой в Эдвина уже не влез: закормила. Он, шутя, даже поинтересовался, не собралась ли я убить его таким изощрённым способом. Ну уж нет, Эдвин Лазавей, вы нужны мне живым!

Уже в постели, в темноте, замучила Эдвина вопросами — такова уж женская природа, любим мы поговорим о чувствах. Выпытала всю подноготную и поколотила: мерзавец приврал насчёт любви! Оказалось, что тогда, в конце зимы, я просто нравилась, да и самолюбие грело, что красивая женщина испытывает к нему серьёзные чувства. Разумеется, Лазавей называл вещи иначе, но понять то, что не договаривают, нетрудно. А ведь всего лишь проговорился, что сейчас всё не так, как весной, что что-то изменилось. В общем, планировал меня, гад, на роль любовницы, зато теперь клялся, что только со мной ему тепло.

— Это как? — отвернувшись к стене, буркнула я.

— Просто. Агния, ну не лгал я, просто преувеличил! Как тебе доказать, что никакая другая мне не нужна?

Я изображала глухую, слепую и немую, а Эдвин изо всех сил вымаливал прощение. Сообразив, что поцелуйчики не прокатят, в сердцах пообещал десять баллов на экзаменах по всем своим предметам. Зная, как рьяно Лазавей блюдёт честность оценок, это большая жертва, только я отказалась.