Убежище приближалось. Это была крупная – в полтора раза больше Земли – планета суровых каменистых пустошей и мелких, но многочисленных морей. В свете Тау Кита облака единственного обитаемого мира системы были сиреневого цвета. Две бронзовые луны плыли в пространстве на приличном расстоянии друг от друга.

После сражения в поясе Корнуолла казалось, что здесь тишь и благодать. Гравитацию на корабле перевели на «ноль», оставили включенной лишь компенсацию критических перегрузок.

Задорожный взял управление кораблем на себя, нам же с Кучером можно было отдохнуть. Я словно прикипел к креслу, и выбраться из него оказалось нелегко. Руки и ноги плохо слушались, словно после непомерной физической нагрузки. Еще бы – в таких сражениях нам участвовать не доводилось. Во время учений на Геенне тоже было круто, но ведь то – всего лишь учения! А возле Поллукса мы и сами постреляли по врагу, и выжили, получив дырку в корпусе. Страшно подумать, сколько ребят погибло в бою. На каждой «элке» служат по сорок – сорок пять человек, так что арифметика простая.

Я снял шлем, закрепил его с обратной стороны спинки кресла. Встретился взглядом с Любимовым. Командир был угрюм и задумчив. Неестественно бледен, точно съел что-то не то. Он кивнул мне, мол, спасибо за службу, и отвернулся к своему монитору.

Створки люка разъехались в стороны, Серега выплыл в коридор. За ним последовал и я. Все наши крейсеры были вроде гусениц четырехсотметровой длины, собранных из модулей-сегментов. Во всех модулях имелась собственная система жизнеобеспечения, и в случае серьезной аварии их можно было расстыковать. В таком случае «элка» превратилась бы в подобие разобранной детской пирамидки. Правда, до сих пор не слышал, чтоб кто-то на практике применял этот метод.

В кубрике оказалось полным-полно людей. Это из-за Крылатых, которые расположились на свободных койках, что тянулись в два ряда вдоль переборок. Одиннадцать человек в тонких комбезах, которые надевают под скафандры, смерили нас взглядами, и никто не сказал ни слова. Чтобы не беспокоить наших гостей и союзников, мы с Серегой достали запасные спальники и прикрепили их на «тараканьи места» – то есть на подволоке. Один черт – гравитация «ноль».

Крылатые взопрели, как мыши, в своих боескафандрах и теперь благоухали на весь кубрик. Наши поглядывали на них искоса. Кстати говоря, на любом крейсере во время похода запашок стоит, как в спортивной раздевалке, а тут еще такой перебор по количеству душ.

Присутствие осназовцев сковывало всех. Те молчали, как неживые. Смотрели кто в палубу, кто в подволок. Кто – друг на друга.

Работа у них, конечно, была собачьей. Что они пережили на том астероиде-спутнике? Сколько «мумий» отправили в мир иной, сражаясь с ними не на расстоянии сотен километров, как мы, а лицом к лицу? Сколько своих товарищей оставили на подземных горизонтах?

И какого дьявола их вообще туда занесло? Ведь на Объект-114 высаживались десантники из «островитян»! Осназ Крылатых – откуда? И ведь не спросишь же… Я поглядел в лицо первого попавшегося Крылатого – тот жевал жвачку и смотрел стеклянным взглядом на мысок своего башмака.

Я устроился в спальнике. Уснуть, когда перед тобой вспыхивают и сгорают космические корабли – стоит только закрыть глаза, – естественно, невозможно. Я, в общем-то, даже не пытался.

Наши ребята обсуждали вполголоса битву. Ее мало кто видел… Только «оптикам» довелось любоваться зрелищем на своих экранах: под разными ракурсами и с разным увеличением. Говорили в основном о своих ощущениях. У кого-то – мурашки по коже в то время, когда нас облучают радарами наведения, у кого-то чешется в паху, когда мимо ЛК-50 пролетает снаряд рельсовой пушки. Обычные байки. У всех, конечно, был жуткий тремор после битвы.