– Это наука, а не магия, – поправил его Беррью. – Древняя наука, рожденная много веков назад и передающаяся по наследству. Человек, которого вы видели в лесу, был под воздействием химического вещества, не найденного нашей фармацевтикой, но тем не менее, могущественного.

– Вы хотите сказать, что у этих туземцев есть препарат, который замедляет жизненные процессы до такого невероятно медленного темпа? – скептически спросил Феррис. – И современная науки ничего не знает о нем?

– Что в этом странного? Вспомните, месье Феррис, что столетие назад старые крестьянки в Англии лечили сердечные заболевания наперстянкой раньше, чем медики изучили ее целебные свойства и открыли дигиталис.

– Но почему туземцы в Лаосе хотят жить настолько медленнее?

– Потому что они верят, что в таком состоянии могут связываться с чем-то гораздо более великим, чем они сами.

– Месье Феррис, должно быть, очень устал, – прервала его Лиз. – Его постель готова.

Феррис заметил нервный страх на ее лице и понял, что она хочет положить конец этому разговору.

Он думал о Беррью, прежде чем погрузиться в сон. В этом парне было что-то странное. Его слишком волновали хунети.

Да, это было достаточно жутким, чтобы нарушить душевное равновесие любого, это невероятное и невозможное замедление жизненного темпа человеческих существ. «Связываться с чем-то гораздо более великим, чем они сами», – сказал Беррью.

Что это за боги, настолько чуждые, что человек должен жить в сто раз медленнее, чтобы связаться с ними?

На следующее утро он завтракал с Лиз на широкой веранде. Девушка сказала ему, что брат уже ушел.

– Немного попозже он возьмет вас с собой в туземную деревню, расположенную ниже в долине, чтобы найти для вас рабочих.

Феррис заметил признаки печали на ее лице. В основном, она безмолвно глядела на зеленый океан леса, расстилавшийся у подножия плато, на склоне которого они находились.

– Вы не любите лес? – осмелился спросить Феррис.

– Я ненавижу его. Здесь он подавляет.

– Почему же вы не уезжаете?

Девушка пожала плечами.

– Скоро уеду. Бесполезно оставаться здесь. Андре все равно не вернется со мной. – Немного погодя она пояснила: – Он пробыл здесь на пять лет больше договоренного. Когда я поняла, что он не собирается возвращаться во Францию, то приехала за ним. Но он не хочет уезжать. Он привязан здесь. Она резко замолчала. Феррис осмотрительно воздержался от вопроса, что она имела в виду под словом «привязан». Это могла быть туземная женщина, хотя Беррью не походил на людей такого типа.

Медленно тянулись жаркие утренние часы. Феррис, развалившись в кресле и наслаждаясь заслуженным отдыхом, ожидал возвращения Беррью. Но тот не вернулся. И после того, как миновал полдень, Лиз выглядела все более и более встревоженной.

За час до заката она вышла на веранду в брюках и куртке.

– Я пройдусь до деревни... Скоро вернусь, – сказала она Феррису.

Она не умела врать. Феррис вскочил на ноги.

– Вы идете за своим братом. Где он?

Тревога и сомнение боролись на ее лице.

– Верьте мне, я хочу быть вашим другом. Ваш брат в чем-то замешан, не так ли?

Она кивнула, побледнев.

– Поэтому он не вернется со мной во Францию. Он не может заставить себя уехать. Это как ужасный, засасывающий порок.

– Что э т о?

Она покачала головой.

– Я не могу вам сказать. Пожалуйста, ждите меня здесь.

Он смотрел, как она уходит, и внезапно понял, что идет она не вниз по склону, а вверх, к вершине заросшего лесом плато.