— Мисс Плахова, — осведомился один из них, одетый в серый костюм-тройку и весь какой-то гладкий, холодный, — как вашему отцу удалось выпутаться из истории с Полом Пеппером?

— Это имя мне ни о чем не говорит, — ответила Лиза.

— Как, неужели не знаете? — прищурился собеседник. — Пол Пеппер, лихой такой предприниматель из Техаса, настоящий ковбой. Он еще построил в Приволжске гостиницу мирового класса, «Волга Форевер». Доходное место, как выражаются в пьесах русского классика Островского… Гостиница-то по-прежнему стоит на волжском берегу?

— Да, стоит. — Приятели гладкого обступили их и прислушивались. — Но при чем тут мой отец?

— При том, что «Волга Форевер» принадлежит теперь ему, не так ли? Гостиница стоит, а Пола Пеппера застрелили. Вашего отца ведь допрашивали в связи с этим делом?

— Допрашивали, — подтвердил один парень со стороны; если бы не ситуация, Лизе он мог бы понравиться. — И ничего не нашли.

— Если ничего не нашли, значит, ничего и не было, — отрезала Лиза и повернулась, чтобы уйти от этого сборища. Вслед ей раздавался смех — не слишком обидный, с добродушными интонациями, как бы говорящими: «Да ладно тебе, брось выеживаться, здесь все свои!» Но Лиза чувствовала себя так, словно ее насильно заставили проглотить что-то горькое, и сегодня утром проснулась с сознанием, что родиться Плаховой — это ужасно.

А что такого ужасного в том, чтобы родиться Плаховой? Нужно, в конце концов, взглянуть горгоне Медузе общественного мнения в ее гадкие слизистые глаза и детально выяснить, в чем обвиняют Лизиных отца и мать. Наверняка это такие глупости, что опровергнуть их Лизе будет нетрудно. И потом, если снова встанет вопрос о том, что она Плахова, Лиза откровенно спросит: «А что вы имеете против моего отца?» Если это что-то личное, тогда ничего не попишешь, скатертью дорога, разбежимся в разные стороны, как вежливые люди. Но если предубеждение против Плаховых основано на журналистских выдумках, тогда Лиза станет их опровергать. Хладнокровно, доказательно, имея на руках факты. Ее родители — разумные в целом люди и в Приволжской области отлично наладили хозяйство, но силы общественного мнения они недооценивают. Быть может, именно Лизе, воспитанной в Вайсвальде, предназначено изменить имидж Плаховых в глазах России? Решено: она возьмет на себя общение с прессой. Но для начала не мешает узнать, что о них пишут.

Для того чтобы составить картину высказываний прессы о Плаховых, Лизе ни к чему было бежать к придорожному киоску за газетой. Московский ее компьютер, подобно приволжскому, бодрствовал денно и нощно, сигнализируя о том желтым огоньком кнопки включения монитора. Лиза тронула «мышку» — желтый огонек сменился зеленым, системный блок загудел, посылая сигнал о полной боевой готовности. Круглосуточное подключение к Интернету также было обеспечено… Войдя в русскоязычную поисковую систему «Рамблер», которую обычно не слишком любил а за притаскиваемые ею горы ненужного хлама, Низа набрала «Плахов» и стала ждать результата. Результат не замедлил себя ждать: верных двадцать страниц, и это еще не предел, судя по двойной стрелочке после числа «20».

Как и положено, парад материалов открывался официальными сведениями. Плахов Глеб Захарович, губернатор Приволжской области, родился в трудном 1953 году, из рабоче-крестьянской семьи… работал на заводе, заочно учился в институте, много лет и сил отдал химической промышленности… совершил восхождение по административной линии… Сама не отдавая себе отчета зачем, Лиза сохранила эти файлы в отдельную директорию, которую назвала «СЕМЬЯ».