Проходя мимо Разина, партийный деятель одарил его холодным взглядом, при этом не сказал ни слова и вышел из кабинета. Сергеев опустился в кресло, схватил первое, что попалось под руку – стирательную резинку. Вскинул глаза, повторил:

– Что? – при этом посмотрел так, словно уже знал, кто первым понесет заслуженное наказание. – Нашли преступника? Я его знаю?

Ремарка была любопытная, но Алексей предпочел не заострять.

– Работа продолжается, товарищ подполковник, мы обязательно раскроем это дело. Я по другому вопросу.

Он доложил о надоедливом журналисте. Тот подкатывал уже дважды. Персона, в принципе, известная, частенько под статейками в молодежной газете можно было наткнуться на его имя. Не Дюма, но пишет неплохо, в чем-то даже смело. Молодежные газеты подобное допускали – все-таки одними съездами КПСС подрастающее поколение сыто не будет. Смелость была не инициативная – явно с одобрения старших товарищей.

Подполковник слушал, исподлобья уставившись на подчиненного. Тень недовольства легла на морщинистое чело. Возраст товарища Сергеева неуклонно стремился к шестидесяти, но на пенсию в ближайшую пятилетку он не собирался.

– Что за тип? – проворчал Сергеев. – Действительно известный персонаж? Молодежку не читаю – только «Известия», «Советский спорт» и «Советскую милицию».

– Фигура реально существующая, – кивнул Алексей. – Вас ничто не настораживает, товарищ подполковник?

– Еще как настораживает! – Сергеев скрипнул зубами и отвернулся. Он лихорадочно размышлял, кусая губы, потом очнулся, набрал воздух в легкие: – Да уж, интересно, не сам же он все это затеял? Можно снять трубку и позвонить в редакцию, интересно, что ответят? Слушай, – начальник РОВД встрепенулся, – примерь-ка этого пассажира к нашему делу – не получится ли чего?

Идея была неожиданная, Алексей не нашелся что ответить, задумался.

– Ладно, иди работать, – махнул рукой Сергеев. – Разберемся с нашими неприятностями. И это самое, Разин… – он помялся, – спасибо, что сказал.

«Кушайте с булочкой», – чуть не сорвалось с языка.

В отделе царило тягостное траурное молчание. Лидия Александровна украдкой что-то читала, прикрыв папкой, видимо, Солженицына, переписанного от руки. Отвлеклась, уставилась на вошедшего отрешенным взглядом. Островой и Шабанов листали бумаги, делая занятой вид, – первому это шло, второму – решительно нет.

– Понятно, – прокомментировал Разин. – Сидим и ждем, пока наш друг еще кого-нибудь кокнет.

– Не кокнет, Алексей Егорович, – самоуверенно заявил Михаил. – Он выбросил орудие убийства, значит, завершил свою работу.

– Глубокая мысль, – похвалил капитан. – Выходит, дело сделано, можно расслабиться. И в голову не приходит, что от ключа он избавился, не будучи уверенным, что его не схватят в Бронных переулках? Ключ – это так, расходный материал, и ничего символичного.

– Может, и так, – смутился Островой. – Но моя же версия привлекательнее, Алексей Егорович?

Отворилась дверь, вошел Крюгер – мрачнее ночи, какой-то заторможенный.

– После тяжелой продолжительной болезни… – торжественным тоном начал Шабанов.

– Убью, – проворчал Крюгер, занимая рабочее место. – С этим типом Дунчану встретиться не удалось. Он работает в строительно-монтажном управлении номер двадцать и сегодня находится по рабочим делам в Искитиме. Будет завтра… если не сбежит.