– Наверное, нам просто «повезло» с поставкой, – ответил Павел. – В действительности меню гораздо разнообразнее.

– И чем же вас кормят по утрам?

– Разными кашами, – пожал плечами Вагнер. – А еще сосисками с бобами, блинчиками…

– Как выглядят блинчики? – заинтересовалась женщина.

– Так же, как все остальное – желе в тюбиках, – рассмеялся кадет. – Но со вкусом блинчиков.

– Вот они! – Наоми ткнула пальцем в один из ящиков. – Блинчики с малиновым джемом. А на первое предложим омлет с ветчиной, его здесь больше всего.

– Как скажешь. – Павел взял указанные ящики и отнес их ближе к выходу.

– Возьми еще кофе, какао и чай, – распорядилась Амар. – Они почти закончились.

– Хорошо.

Таскать ящики по узким отсекам клипера, предназначенного для путешествий в невесомости, было не очень удобно. Вагнеру пришлось сходить к шлюзу два раза, а когда он вернулся за последним ящиком, Наоми встретила его вопросом:

– Линкольн с тобой говорил?

Женщина очень постаралась, чтобы голос прозвучал небрежно, но кадет понял, что Наоми нервничает, и ответил хоть и коротко, но предельно мягко:

– Да.

О чем именно капитан должен был говорить, уточнять не требовалось. И почему Линкольн в первую очередь обратился к кадету – тоже: Вагнер был его подчиненным и с ним капитан мог не церемониться. А вот положение мисс Амар требовало от Линкольна куда больше деликатности, и он пока воздерживался от серьезного обсуждения.

– Капитан не обрадовался нашей… гм… нашим отношениям, – продолжил Павел, поняв, что женщина ждет подробного рассказа.

– Это не его дело, – перебила кадета Наоми.

– Капитан отвечает за все происходящее и имеет право лезть в любые дела, – уныло ответил Вагнер.

– И еще он может испортить тебе карьеру, – прищурилась женщина. – Линкольн обещал тебе неприятности?

– Открыто – нет, – покачал головой Павел. – Капитан вел себя достаточно деликатно, поблагодарил за то, что мы приняли необходимые меры предосторожности, и…

Кадет замялся.

– И приказал прекратить отношения?

Не то чтобы Наоми дорожила ими – она рассматривала интрижку с Павлом как мимолетное развлечение, но ей было неприятно подчиняться окрику солдафона. Наоми привыкла сама определять длительность отношений.

– Я сказал капитану, что мы… что я… – Павел покраснел, увидел улыбку на губах женщины, покраснел еще больше и, собравшись с духом, продолжил: – Я сказал, что мы взрослые люди и… наши отношения не повлияют на дисциплину.

– Ты такой милый. – Наоми подозвала кадета легким кивком головы, а когда он приблизился – потянулась и крепко поцеловала в губы. – И такой сильный.

Второй поцелуй затянулся и мог стать прологом к чему-то большему, но женщина вспомнила, что ее поджидает толпа голодных подростков, и заставила себя выскользнуть из объятий Вагнера.

– Потом, Павел, потом, сначала накормим детей завтраком.

– Как скажешь. – Он нежно провел рукой по щеке женщины, выпрямился, машинально одернул комбинезон, наклонился, собираясь взяться за последний ящик, но замер и вновь выпрямился: – Наоми, ты ведь ходила в уборную примерно в одно время со мной?

Разговор с Линкольном состоялся у кадета после подъема, а остаток ночи – после разгрома вечеринки – они с Амар провели вместе.