|
И самое главное – над деревьями поднимаются несколько столбов дыма. Долина Неш явно населена. И нам совсем скоро предстоит познакомиться с ее обитателями. Идем вдоль берега реки. Жарко. Над головой вьются мухи, в траве поскрипывают какие то местные кузнечики. Замечаем пару антилоп, спустившихся к водопою. Почуяв нас, животные уносятся в заросли на другом берегу. Нефедов снимает с плеча М 16. – Зверье здесь пуганное, – сообщает мне профессор. – Значит, людей много. Мне все равно. Мне – плевать. Я хочу к Телли. Хочу видеть и обнимать ее, хочу жить с ней в хижине на берегу горной реки, засыпать и просыпаться вместе. Все остальное – ерунда. Проклятый конь, проклятый Темуджин! – Стой! – обрывает мои безрадостные мысли Нефедов. – Кто то едет! Мы прячемся в зарослях колючего можжевельника, садимся на корточки, чтобы кустарник скрыл нас. «Кто то» не просто едет – скачет, причем, судя по сотрясанию почву, к нам приближается не менее двух десятков всадников. Они выносятся на прибрежный луг из за деревьев широким веером и Нефедов невольно вскрикивает. Я понимаю изумление профессора. Мне самому хочется присвистнуть и выдать пару нецензурных междометий. А вдоль берега во весь опор несутся, звеня доспехами и оружием, бородатые всадники в сверкающих гребенчатых шлемах. Бронзовые панцири, красные плащи, стеганые защитные попоны на лошадях; в руках всадники сжимают длинные копья, овальные щиты заброшены за спины. Я не особо силен в истории, но по форме шлемов, по доспехам, по оружию догадываюсь – эти люди изображают воинов античного мира. Изображают, потому что мы явно попали на съемки фильма. Ну, а как еще объяснить происходящее? – Гетайры, – шепчет Нефедов. – Настоящие гетайры Александра Великого… – Чего? – я выпрямляюсь. А какой смысл таиться от киношников. Проклятая долина Неш оказалась обжитым местом – тут даже фильмы снимают. Интересно, из какой страны киногруппа? Может, наши? – Спрячься! – делает страшные глаза Нефедов. – Куда ты?! Стой, дурак! Я выбираюсь из зарослей, машу всадникам. – Ой, идиот! Что ж ты делаешь! – рычит профессор, следом за мной покидая можжевеловое укрытие. – Сам ты идиот. Чего нам от них прятаться? Сейчас режиссер… Дротик, вонзившийся в землю у моих ног, не дает договорить. Гетайры, как их назвал Нефедов, на всем скаку перестраиваются и мчатся к нам, опустив копья. Они что то орут, но топот копыт и звон доспехов заглушают крики. – Бежим! – Нефедов тащит меня к зарослям, но еще один дротик, пущенный умелой рукой, вонзается в его рюкзак и толкает профессора на землю. – Они офигели, что ли? – я помогаю Нефедову подняться, потом вытягиваю руку в приветственном жесте. – Эй, придурки! Вы че творите?! Наберут в массовку дебилов… – Какая, к черту, массовка! – рычит мой спутник, лихорадочно дергая затвор М 16. – Ты что, не видишь – это НАСТОЯЩИЕ гетайры, тяжелая конница армии Александра Македонского! – Но откуда… Так не бывает! – Стреляй! Они же убьют нас! У Нефедова совершенно дикие, сумасшедшие глаза. Именно взгляд профессора, а не его слова убеждают меня, что дело и вправду дрянь. Все же мы с этим человеком побывали в разных переделках и назвать Нефедова трусом я не могу никак. А сейчас он испугался, его натурально трясет от ужаса. Сбрасываю на землю рюкзак, изготавливаюсь к стрельбе. Гетайры, завывая и улюлюкая, несутся на нас, бросая дротики. Вокруг все уже утыкано ими. Зрелище великолепное и внушительное: сверкают на солнце наконечники копий, блестят доспехи, развиваются красные плащи, храпят кони, ветер уносит в сторону облако пыли. Первым начинает стрелять Нефедов. М 16 отрывисто гавкает – раз, другой, третий. |
