– Никак нет, герр гауптман, ранен был два месяца назад. Не знаю, где сейчас штаб дивизии. В госпитале сообщили только, что моя часть где-то на Дону. В Воронеже, кажется.

– Была, обер-лейтенант, была, – фриц уже сверился с какими-то документами. – Штаб дивизии сейчас здесь. Ее отвели на отдых, вашим камрадам здорово досталось на Дону. Вы ведь командовали ротой пехотинцев?

– Так точно, герр гауптман, – я даже каблуками чуть щелкнул.

– Если у вас все в порядке со здоровьем, то вы получите новое предписание. Сразу говорю, не пытайтесь просить вернуть в вашу часть. Командного состава среднего звена сейчас не хватает, так что пока ваш полк на пополнении, вы, скорее всего, отправитесь на передовую. И не вздумайте спорить в штабе! На днях командующий армией вернется сюда, у него сейчас выезд в войска, а штаб уже здесь. Нужно, чтобы все было в порядке.

– Да я и не собирался спорить, герр гауптман. Разрешите идти?

– Да, идите.

– Герр гауптман, мои документы несколько испорчены…

– Сейчас сразу в санчасть, затем в штаб дивизии, – повторил офицер. – Не забудьте зайти перед этим в канцелярию и получить новое удостоверение. Там нужно фотографироваться, правда у вас повязка…

– Ничего страшного, попрошу врачей снять на время.

– Хорошо, мне нравится ваш настрой, обер-лейтенант. К сожалению, не у всех он сейчас такой…

Фу-у-у! Я выдохнул, когда вышел на улицу. Блин, народу вокруг, вроде никто не обращает внимания, но все же надо быть осторожнее. Суеты у фрицев нет. Все строго по уставу. Каждый занят делом, а не просто так болтается, вот же, блин, роботы!

В санчасти понравилось, но не удивило. Доктор, довольно молодой, но с огромными очками на носу мужчина, аккуратно срезал повязку, выстриг волосы вокруг раны и начал обработку. Естественно, он не забыл спросить о том, как я получил это ранение.

– Всякое на войне бывает, но все-таки, как вы получили рану, герр лейтенант? – а спрашивает с хитрецой в глазах. У-у, гестаповец! Правду хочешь? Да на!

– Большевик выстрелил почти в упор, я просто голову в плечи втянул, больше ничего сделать не успел…

– Так больше и не надо, удачно у вас все вышло, – но вижу по глазам, донесет сука. Дело было в том, что близкий выстрел, а точнее, тот, что я произвел вообще в упор, опалил волосы, и на них остались частички пороха, их здорово видно, если приглядываться. Помыть голову я не мог, смыл бы весь страшный вид, поэтому доктор так и возбудился.

– Не дай бог кому увидеть ствол револьвера так близко, док! – бросил я и сделал такую убедительную гримасу, что эскулап закончил, перейдя на другую рану. На руке была такая же по сути царапина, только рваного вида. Больно было, когда я ее ковырял, но что поделаешь? Хорошо еще, врач не заставил меня раздеться, так осматривал, я лишь китель снял, а то было бы вопросов! Последний шрам еще не такой старый, видно, что он сделан совсем недавно, замучают вопросами.

Но и без того на моем многострадальном теле было столько отметок, что я понял одно: задерживаться здесь не стоит. Бежать, зря я вообще все это затеял. Но судьба решила наконец надо мной сжалиться.

– Обер-лейтенант, вы мне как раз нужны! – едва я переступил порог штаба дивизии, как меня словно припечатали к полу чем-то тяжелым. Зашел-то я для сдачи документов, да сфотографироваться нужно, а тут… Весь в крестах и с такими красивыми витыми погонами, на меня смотрел какой-то хмырь.