|
Фактически, я видел Дигби в первый раз, если не считать тех его фотографий, которые висели в спальне Лулу, но они, без сомнения, были сделаны гораздо раньше, в куда более счастливые для него времена. Дигби был почти таким же высоким, как и Лулу; весил он, по-видимому, килограммов пятьдесят. Дигби трясло, и потому он кутался в поношенное старенькое пальто. У него все время был открыт рот. Просто нельзя было поверить, что когда-то этот человек был кумиром миллионов зрителей. При Лулу и Дигби находился телохранитель-китаец. Я подумал, что этого китайца держат на тот случай, если Дигби вдруг свалится, пуская слюни прямо в проходе между рядами, и надо будет его поднимать. – Приветик, Оуэн, – сказал Дигби и сел. Он вытащил из кармана наушники и стал слушать музыку, и при этом как-то странно подергиваться на месте. Лулу села с ним рядом, словно она – его маленькая женушка. Меня просто поражает, как женщины могут любить таких мужчин!
Когда Шерри вошла в зал, у нее на глазах были такие огромные и такие темные очки, что казалось, их вырезали из крышки гроба. Она ни на минуту их не сняла. Да и узнал-то я ее только потому, что волосы у нее, как всегда, напоминали гнездо крысы. Бо должен был приехать уже давно, но его не было. Поэтому собравшимся я представился сам. Свен на меня даже не взглянул. – Это тот самый, у кого каждый месяц новая баба, – сказал он Шерри. Потом он взглянул на меня. – При первой же вашей глупости мы уходим, – сказал он. – Я заберу этот долбаный проектор и заверну его в экран. Я его стукнул так, что он упал – прямо по морде. Он рухнул прямо на пол. Как раз в этот самый момент вошел Бо Бриммер и один из его исполнительных директоров. От этого совпадения все получилось великолепно. Мне было просто необходимо стукнуть Свена, чтобы подавить охватившую меня нервозность. Именно так со мной бывало и в футболе – если мне удавалось кого-нибудь свалить в момент введения мяча в игру, то потом я себя отлично чувствовал до самого конца матча. Конечно, Свен никак не ожидал, что его ударят, а я треснул его очень сильно – просто оглушил. Он валялся в проходе между рядами; губа у него была рассечена, и он никак не мог закрыть рот, кровь текла ему на бороду. Шерри Соляре от удивления раскрыла рот. Сказать, что выражали ее глаза, я не мог – за этими похожими на крышку гроба темными очками глаз Шерри видно не было. Вполне возможно, ей даже было приятно, что ее дружку кто-то наподдал. Но исполнительному директору, который вошел вместе с Бо, это зрелище, по всей видимости, крайне не понравилось. Он в ужасе ринулся к Свену и опустился перед ним на колени. – Боже мой, что вы наделали! – закричал исполнительный директор, и в глазах его я явственно увидел страх перед судебным разбирательством. Свен фактически занимался только тем, что подавал заявления в суд, обычно от имени Шерри. – Кеннет, ты и впрямь теряешь способность видеть самые очевидные вещи, – сказал Бо, подходя к Шерри и качая головой. Шерри тоже покачала головой. – Здорово! – заметила Шерри и медленно подошла к тому месту, где лежал Свен. На секунду черные солнечные очки качнулись в мою сторону, а затем вернулись в прежнее положение. На Шерри было шерстяное пальто, которое, вполне возможно, было сделано из шерсти той же самой овчарки, что и пальто Лулу. Честно говоря, я не знаю, почему в таком месте, как Голливуд, где никогда не бывает холодно, вам на каждом шагу попадается такое количество шерстяных пальто. Может, эти пальто – просто неотъемлемая часть шерстяных женщин? Шерри посмотрела вниз, на лежащего на полу поверженного воина. – Теперь вы знаете, как это больно, – сказала она. – Не очень-то сексуально, да? Глаза Свена видели еще недостаточно четко, а борода была залита кровью. |
