– Глядите-ка, это Харви.

И все, – пока фильм не кончился.

Обычно после окончания первого показа в зале наступает неловкое молчание. Зрители пытаются придумать какие-нибудь приятные для авторов фильма слова. На сей раз подобных проблем не было. В ту самую минуту, как зажегся свет, со своего места вскочил Свен. Он направился прямо к проходу возле моего кресла и обратился к Шерри.

– Отвратительно! Пошли отсюда! – заявил он. На глазах Шерри снова были черные очки.

– Идем, Папочка, – сказала она и встала.

Я шагнул в проход между рядами, пропуская ее.

– Кто это разрешил вам бить его? – зло произнесла Шерри, проходя мимо меня.

Вот и все! Никаких «Спасибо за приглашение», никаких замечаний о фильме, ровным счетом ничего.

– До встречи, – обратилась Шерри к Бо и вышла из зала.

Лулу очень сосредоточенно старалась помочь Дигби снять с головы наушники. Исполнительный директор изрек:

– Отличный фильм, просто отличный фильм, – и бросился к выходу; у него было какое-то обиженное выражение лица.

Вероятно, он спешил успокоить Свена Бантинга. Бо пока еще оставался на своем кресле, покусывая ластик на карандаше. Мне показалось, он о чем-то задумался.

– Давайте посмотрим фильм еще раз, – сказал он, давая знак киномеханику.

В это время Лулу и китаец пытались поставить Дигби на ноги, но потом снова сели. Мы просмотрели фильм еще раз.

– Черт побери! Теперь у меня полное представление, – сказал Бо, когда снова включили свет. – Я думаю, надо добавить побольше надписей и, может быть, кое-что подмонтировать. А еще мы могли бы взять нашу программу «R» и показать этот фильм в колледжах.

В этот момент по проходу продвигалась Лулу и ее свита.

– Было занятно, – сказала она. – Дигби часть фильма проспал, особенно второй показ. Наверное, нам лучше отправиться домой. Дигби совсем вымотался.

Уход Лулу, совершенно очевидно, никакого значения для Бо не имел. Он помахал ей карандашом с обгрызенным ластиком и продолжил наш разговор. Его монолог длился довольно долго. Бо вслух размышлял о возможностях, открывающихся перед этим фильмом после соответствующей рекламы. Но я его не очень-то слушал. Мне подумалось, что лучше бы вместо приятеля Шерри Соляре я стукнул бы ее самое. Меня здорово разозлило, что Шерри даже и не подумала сказать мне «спасибо». Единственное, чего мне тогда хотелось, – это просто взглянуть на нее, но она оказалась гораздо находчивее, чем я. Она увидела меня, а я – ее солнечные очки. Думаю, она поставила меня на место или, точнее, показала, где, по ее мнению, это место расположено.

– Как вам понравилась мисс Шерри? – спросил Бо, когда, наконец, кончил излагать свои мысли.

– Она была дьявольски груба, – сказал я. – Она что, никогда не произносит слова «спасибо»?

– Все определяет власть, – сказал Бо. – Чем больше у вас власти, тем меньше вам нужно хороших манер. А когда вы наверху, то один из способов проявить власть как раз и состоит в том, чтобы иметь плохие манеры. Такой классной потаскухе, как Шерри, никогда не приходится говорить «пожалуйста» или «спасибо».

– И как же низко нужно ей упасть, чтобы снова стать вежливой?

Бо взглянул на меня как на последнего идиота.

– Я бы не стал ждать от Шерри никаких «спасибо» или «пожалуйста», – сказал он.