— Нетушки, — сопротивлялся я. — Теперь моя очередь задавать вопросы. Я хочу знать, что, черт побери, происходит.

Эми показала жестом на портфель, в котором лежала та фотография.

— Это преступление, — сказала она.

— Расскажи мне. По-моему, мы только что добились признания вины целой дюжины людей.

Она нахмурилась, на лбу появились морщины:

— Я говорю не об этом. Что, по-твоему, демонстрирует фотография? Думаешь, она доказывает, что я иду заниматься сексом с проституткой, да?

У меня не было ответа на поставленный вопрос. Правда заключалась в том, что я понятия не имел, как истолковать подброшенный снимок.

— Я говорю о препятствовании отправлению правосудия, — уточнила она. — Тот, кто дал тебе фото, виновен в препятствовании отправлению правосудия.

Я не сразу понял, что она имеет в виду:

— О чем ты? Это было частью какого-то расследования?

Эми опустила голову и, подбоченившись, глубоко вздохнула. И, видимо, приняла какое-то решение.

— Билли, — подняла она голову, — ты когда-нибудь задавался вопросом, почему я так стремлюсь найти маленькую черную книжку? Как только закончилась облава, мы вызвали тебя и Кейт в кабинет Маргарет и все очень суетились по поводу черной книжки. Тебе это не показалось странным?

— Показалось, — признался я. — Но я подумал, что вы просто пытаетесь смешать нас с дерьмом. Чтобы защитить мэра. И Маргарет Олсон, и суперинтендант полиции Дрискол — они оба получили место благодаря мэру. Им требовалось, чтобы он остался на посту, тогда и они не слетят со своих должностей.

Выслушав, Эми сделала кислое лицо, всем своим видом давая понять, что политические махинации ниже ее достоинства. Неожиданно выражение ее лица изменилось, и брови взлетели вверх.

— Ну и ну, — протянула она. — Похоже, ты был обо мне весьма невысокого мнения.

А она — невысокого мнения обо мне. Но это мы уже проехали. Мы проплыли через опасные воды и нашли на другом берегу что-то теплое и успокаивающее — такое, от чего мое сердце колотится, как у школьника, впервые в жизни поцеловавшего девочку. Я не мог этого отрицать. Я влип. Я был влюблен в Эми Лентини.

— Расскажи мне, — попросил я.

Она кивнула и снова глубоко вздохнула — по-видимому, укрепляясь в своем решении.

— В течение последнего года офис прокурора штата проводил расследование, — начала она. — У нас были основания полагать, что чикагские полицейские занимаются тем, что за деньги освобождают правонарушителей от ответственности.

Я даже не пошевелился. Никак на эти слова не отреагировал. Не стал сообщать о том, что я тоже проводил подобное расследование, тайно работая на отдел внутренних дел.

Два разных правоохранительных органа расследовали, черт побери, одно и тоже, ничего не сообщая друг другу.

— В рамках расследования особняк находился в центре нашего внимания, — продолжала Эми. — Влиятельные люди нашли место, где можно хорошо оттянуться, дать волю своим фантазиям и так далее… Но это место должно быть безопасным, не так ли? Они не могли допустить, чтобы их там заметили. Слишком большой конфуз. Такая женщина, как Рамона Диллавоу, это прекрасно понимала. Она не стала бы заманивать богатых и знаменитых в свой секс-клуб, если бы им угрожала полицейская облава, правильно?

— Правильно, — выдавил я.

— Рамона Диллавоу платила полицейским. Платила за то, что они ее «крышевали».

— Кому она платила? — резко спросил я. — Каким полицейским?

Она пристально посмотрела на меня.