Отец выглядит ужасно: он так же измучен, как и остальные близкие родственники. За последние две недели он заметно постарел.

— Такого результата баллистической экспертизы не может быть, — признается он. — Там, видимо, какая-то ошибка.

— Расскажи мне подробнее, папа.

— Я… они… это… этого не может быть…

Отец заключает Пэтти в объятия. За последние две недели он обнимал ее больше, чем за всю предыдущую жизнь — даже когда шесть лет назад умерла мама.

Он шепчет ей на ухо:

— Я уверен: здесь какая-то неточность, — чуть не плачет он. — Пришел результат баллистической экспертизы той перестрелки. Эми Лентини убита не из пистолета Кейт. Она убита из пистолета Билли.

Пэтти отстраняется:

— Что?

Отец опускает взгляд в пол, кивает.

— Эксперты утверждают, что первым огонь открыл Билли. Он застрелил Эми, а затем навел пистолет на Кейт, но та выстрелила одновременно с ним.

Пэтти чувствует, как внутри все переворачивается:

— Нет… Нет… Я… Нет.

— Такого не может быть. — Отец Пэтти, начальник следственного управления, проводит ладонью по редеющим волосам. — Такого не может быть.

21

Пэтти теряет чувство времени. Она бродит по коридорам больницы, не желая удаляться слишком далеко от Билли, но и сидеть спокойно она не в состоянии.

Все как-то не так. Вся эта сцена в квартире Эми. А теперь они еще говорят, будто Билли выстрелил первым. Билли убил Эми Лентини?

Нет, такого не может быть. Она знает, что это неправда.

Стоп. Сколько она, Пэтти, бродит по коридорам? А если уже пришел врач? Будет очень обидно, если она просидела в чертовой палате более десяти часов, а доктор пришел как раз в тот небольшой промежуток времени, когда она отсутствовала. «Готова поспорить, что произошло именно так. Готова поспорить, что он решил зайти как раз тогда, когда меня нет…»

Она находит лифт и с силой жмет на кнопку — такое количество раз и с такой силой, что, похоже, выводит его из строя.

— Ну же! — кричит она лифту. Люди начинают оборачиваться в ее сторону.

Двери лифта открываются. Внутри — два пожилых пациента в креслах на колесах. Позади кресел выстроились родственники помоложе.

Двери лифта открываются. Пэтти бегом устремляется по коридору, наталкивается на тележку, в которой перевозят еду, бормочет какие-то извинения…

Перед дверью в палату стоит женщина в халате и брюках из хлопчатобумажной ткани — одежде, которую надевают врачи перед хирургической операцией. Миниатюрная афроамериканка. Волосы заплетены в тугие косички.

— Доктор! — кричит Пэтти.

Женщина оборачивается. Она облачена в одежду медиков, но она не врач.

Ее зовут Ким Бинс, она репортер из «Чикаго-П-П», интернет-издания, посвященного политике и преступлениям в Чикаго. Прошлой зимой и нынешней весной издание ежедневно — по одному в день — предавало огласке имена знаменитостей, замеченных в регулярном посещении теперь уже печально известного особняка в районе Голд-Коуст, где был арестован мэр.

— Пэтти? — Женщина приподнимает бровь. — Привет!

— Вы… — Ладони Пэтти сжимаются в кулаки.

Ким Бинс — безусловно, красивая женщина, которая в свое время чуть было не стала суперзвездой на сцене чикагских теленовостей, но выяснилось, что она слишком необъективна и писала заказные статейки в рамках темы, которую освещала, — похищение людей в данном регионе. Теперь она, возможно, решила, что история с особняком-борделем позволит ей вернуть благосклонность чикагских СМИ.