Пэтти видит Билли на заднем сиденье. Он прислонил голову к подголовнику и выглядит изможденным. Он изнурен в значительной степени именно физически. Он все еще не восстановился, ему не хватает сил. Врачи сказали, что может пройти целый год, пока он хотя бы приблизится к прежней форме и сможет делать то, что раньше.

Пэтти легонечко стучит костяшками пальцев по стеклу. Билли слегка поворачивает голову и смотрит на нее. Она открывает дверь.

— Хочешь подышать свежим воздухом?

— Я лучше останусь здесь, — отмахивается Билли. — А ты присмотри там за всем.

Пэтти садится в машину, захлопывает дверь и придвигается поближе к нему. Они склоняются головами друг к другу.

— Ты нормально себя чувствуешь, братик?

Он пожимает плечами.

— Я как в тумане, Пэтти. Я не знаю, как себя вести: то ли нервничать, то ли злиться, то ли грустить, то ли… что-то еще.

— Я понимаю, понимаю. Все будет в порядке. Просто Визневски так развлекается.

Она видит через окошко, как полицейские выходят из дома с коробками в руках. Один несет в руках старенький компьютер.

— Мне повезет, если они не вырвут из стены печку, — шутит Билли.

Сарказм Билли наводит Пэтти на мысль, что брат снова становится самим собой. Однако до полного восстановления еще далеко. Он раньше все время улыбался: всеобщий друг, комик… Бокал у него всегда был наполовину полным, а не наполовину пустым, и казалось, куда бы он ни пошел, за ним всегда следует солнце. Сейчас же он пребывает в удрученном состоянии. Бокал стал наполовину пустым, а солнце закрыла черная туча.

— Я никогда у тебя не спрашивал, — хмурится Билли. — Хотел спросить, но… Не знаю.

Она поворачивается к нему.

— Не спрашивал о чем?

— За сутки до того, как я получил пулю, я следил за Рамоной Диллавоу, — признается он. — И видел ее в ресторане «Тайсонс» на Раш-стрит в компании с тобой.

Пэтти напрягается.

— С какой целью ты встречалась с ней? Я никогда не спрашивал.

— Я пыталась раздобыть маленькую черную книжку, — отвечает она. — Я пыталась тебе помочь.

— Каким образом? Заплатив за ее выпивку? Ты думала, этого будет достаточно?

Пэтти вздыхает и ласково гладит Билли по ноге.

— Билли-Билли, — говорит она. — Ты всегда отталкиваешь людей, которые хотят тебе помочь, и тянешься к тем, кому не нужен.

— Это не ответ.

Пэтти качает головой и снова смотрит в окошко. Из дома выходит еще один полицейский с коробкой в руках.

— Не переживай ни о чем. — Она гладит его по руке. — Я не допущу, чтобы с тобой произошло что-либо плохое. Твоя сестра тебя защитит.

— Меня не нужно защищать. Я просто хочу узнать правду.

Она снова поворачивается и смотрит на своего измученного и сломленного младшего братика — братика, который моложе на несколько минут. Она для него старшая сестра, но всю жизнь казалось, будто она младше и ей требуется его помощь, поддержка и защита от опасностей окружающего мира.

— Помни, — шепчет она, — тебе не следует говорить ни одного слова этому Визневски. Не говори ему вообще ничего.

52

Я сижу в комнате для допросов. От меня не ускользает ирония происходящего: в этой комнате я сам за несколько лет допросил десятки подозреваемых. Я даже знаю, в каком месте на полу есть щели. Я знаю, куда и каким образом нужно посадить подозреваемого, чтобы он находился как раз под струей воздуха, исходящей из кондиционера, или же чтобы солнце светило сквозь шторы прямо в глаза.