Мальгин собрался с силами и отгородился от чужого «пси-прожектора» тонкой «фанерой» блока. Голова прояснилась, вернулась способность видеть и чувствовать пространство.

Ничего в его положении не изменилось: он по-прежнему висел в центре полости. Спутник все так же плыл по орбите вокруг пра-Земли, пустой и почти мертвый, никого не было рядом с ним, никто не появился внутри него.

Но сгусток пси-поля продолжал пульсировать где-то рядом, Мальгин ощущал эхо его излучений, чувствовал колоссальную мощь исполина, сдерживаемую волей, некоторое время пытался определить местоположение пришельца, пока с благоговейным ужасом и восторгом не понял, что источником поля… является он сам!

Живущий-за-Пределами не прибыл на встречу сам как личность, он просто послал по «струне» психоматрицу, завладев мозгом (и телом) собеседника, но оставив нетронутой его биологическую структуру.

— Не совсем так, — тотчас же откликнулся гость. — Я — постличность Живущего и вернусь, когда он захочет. Я его продолжение, и только, хотя мою сущность нельзя передать словами и символами людей.

— Бог того, чего не может быть в принципе, — вырвалось у Мальгина.

Ответом был понимающий смешок.

— Нечто вроде этого… если бы вы сами понимали смысл формулы. Я понимаю ваши чувства, но пусть смысл Живущего-за-Пределами — имя, которое весьма точно дал мне ваш друг Кузьма, — останется непроявленным, не возражаете? Чтобы понять его, нужен совершенно иной аппарат мышления и восприятия, а вы всего лишь человек, хотя и с некоторыми задатками существа Границы.

— Но и вы не Вершитель, — буркнул Мальгин.

— О, конечно нет, — не обиделся Живущий-за-Пределами. — Вершитель — это недостижимый идеал и для нас, живущих за пределами обитаемых миров. Вершитель — это Великий Предок и одновременно не менее великий потомок всех мыслящих, достигший абсолюта, имя которому смысл жизни! Нам же, равно как и вам, людям, предстоит долгий и мучительный подъем к этому абсолюту, и я уверен, что мы дойдем.

— А мы-то уж точно не дойдем.

— Кто знает, — философски заметил Живущий.

— То есть?! — удивился Мальгин. — Вы хотите сказать… но ведь человеческая цивилизация умерла!

— Когда-нибудь вы тоже дойдете до тезиса: нельзя со всей определенностью утверждать, что смерть есть противник жизни. С одной стороны — Вселенной не нужен разум, чья эволюция основана на агрессии, насилии и лжи. С другой — человек есть одна из бесчисленных попыток Природы познать самое себя, и поэтому упрекать человека во всех грехах не стоит.

— А разве возможна эволюция, основанная не на агрессивной или хотя бы не на конкурентной реакции на мир?

— Возможна, — грустно сказал гость. — Для Вершителей, например, эволюция есть вопрос личных усилий, для нас эволюция — игра с меняющимися правилами, в которой не меняется лишь одно — ценность жизни в любых ее проявлениях.

— И все же человек в основе своей добр, — упрямо гнул свое Мальгин. — Вряд ли он вымер сам, без помощи извне.

Живущий-за-Пределами огорчился, эмоциональный фон его пси-речи стал грустным.

— Но самым опасным врагом, которого ты встретишь, будешь всегда ты сам, — процитировал он. — Ты сам подстерегаешь себя в пещерах и лесах.

Он мог бы не продолжать, Мальгин и без него помнил дальнейший текст изречения, но Живущий все так же грустно закончил:

— Ты будешь сам для себя и еретиком, и колдуном, и прорицателем, и безумцем, и скептиком, и нечестивцем, и злодеем. — Помолчав немного, добавил: — Только немногие из вас, людей, способны на отдачу души, не прося ничего взамен, а главное, все вы, как гребцы в лодке, сидите спиной к будущему.