— Ты и в самом деле собираешься так поступить?

— Разумеется. Ты знаешь — у него такое больное сердце. Не могу же я лишний раз огорчать его.

— Но ты знаешь и то, что он просто старый дуралей, выживший из ума! Нельзя же всю жизнь потакать его фантазиям.

— Я люблю своего старенького папочку.

— То-то ты постоянно виснешь на нем!

— Я вообще предпочитаю пожилых мужчин, иначе, милый, ни за что не связалась бы с тобой!

От такой откровенности Райн онемел — он искренне любил Сару, а она так унизила его мужское достоинство! Взяв себя в руки, он резко проговорил:

— Язык у тебя как бритва — так и режет по живому.

— Да брось переживать, дорогой. В твоем возрасте ты и молодым можешь дать фору.

— Благодарю за комплимент, — угрюмо ответил Райн. Он налил в стакан воды, понюхал жидкость и с отвращением выплеснул в раковину. — Какая гадость. Наверняка что-то добавляют в воду.

Обнаженная красотка на постели с деланным сочувствием изрекла:

— Конечно, бедняжка. Там наркотики, цианид, что-то для оболванивания мозгов. Ты разве не знал?

— Скорее это напоминает дохлую крысу, — проворчал Райн и принялся одеваться. — Вставай, пора ехать. До комендантского часа всего ничего.

— Разве не хочешь в последний разок… а? Чтобы лучше запомнилось?

— Ты и в самом деле решила поставить крест на наших отношениях?

Как ты можешь так говорить, дорогой? Я ни за что не отказалась бы от тебя, но… Если папа узнает, это убьет его.

— Чтоб он сгинул, старый негодник, — проворчал Райн.

Может, ты и прав, — проговорила любящая дочь, спуская с постели длинные ноги. — Ты отвезешь меня домой?

Так и быть…

Обида на Сару вернула давно забытую подавленность. Только теперь стало ясно, как много места заняла она в его жизни, в поддержании его «эго». От нее он не ожидал подобного удара, особенно в такой неподходящий момент, когда дела фирмы покатились под гору. Но, надо сказать, у него не появилось и мысли о том, что это просто затеянная Сарой игра. В проявлении своих чувств она всегда была предельно честной, и, уж коли решила уйти, так это навсегда. Позднее раскаяние охватило Райна — нельзя было разрешать себе так сильно привязаться к этой девушке.

Они покинули столь памятную ему гостиницу. Закатное солнце освещало одинокую машину Райна и руины зданий на Оксфорд-стрит. Похоже, здесь теперь никто больше не жил, так что объявление комендантского часа выглядело пустой формальностью.

Немного задержавшись возле машины, Райн окинул взглядом печальную картину запустения — результат кровавых бунтов этой зимы.

Выглянувшая из окна машины Сара насмешливо протянула:

— О, да ты, я вижу, романтик?

— Не замечал прежде такого. Я, скорее, прагматик, — ответил Райн, включив двигатель.

— Да нет. Ты романтик, но очень уж эгоистичный, — рассмеялась в ответ Сара.

— Не стоит быть сверх меры жестокой, — процедил сквозь зубы Райн, выруливая на слегка расчищенную от завалов проезжую часть.

— Видишь ли, я не сентиментальна. Это нынче недопустимая роскошь.

— Ты рассчитываешь, что я довезу тебя до Кройдона?

— Само собой! Не заставишь же ты меня топать пешком через зону, облюбованную женоненавистниками?

— Это как понимать? Они захватили весь район?

— Считай, что так. Их мечта — создать в Бэлхэме крошечное государство со своими порядками. Поэтому они убивают любую женщину, которая попадется им в руки.