В итоге он остановился на двух версиях: либо пассажиры звездолета сошли с ума, либо это не люди, а пришельцы. Его даже теперь воротило от мысли, что он в чем-то согласился с Патриотами, но и странности поведения окружающих нельзя было не принять во внимание…

Его терзали горькие мысли — он чувствовал на языке их обжигающий привкус…

«Нет, — думал он, — это не Джозефина и не дети! Их поведение для меня — открытая книга. И конечно же, не Фред, не дядя Сидней, не женщины… Больше всего подходил бы Джеймс Генри… А Джон?..»

От головной боли ломило виски, во рту пересохло, глаза слезились. Он попытался сменить положение и громко застонал.

Тут же послышался голос Джона:

— Тебе помочь, старина, или принести что-нибудь?

Почему он всегда появляется так неслышно? Райн пристально взглянул на брата, словно хотел пронзить его насквозь.

— Почему ты предал меня, Джон?

— В тебе говорит болезнь. Никто тебя не предавал, не морочь голову себе и другим подобной дребеденью! Перестань! Ты только вспомни, как мы — одни мы! — выстояли в этом хаосе. Даже среди повального безумия мы не потеряли разум и нашли способ сберечь его, покинув Землю накануне конца. И кто задумал и осуществил этот немыслимый план? Конечно, ты. Так о каком предательстве ты толкуешь?

Внезапно Райну почудились в голосе Джона насмешливые нотки. Выходит, его благородные слова — только ширма, хитрость? Но брат никогда не слыл хитрецом: он всегда отличался доверчивостью и откровенностью. Значит, это не Джон.

А тот между тем продолжал, улыбаясь своим воспоминаниям:

— Вспомни, какие планы мы строили в твоей гостиной на еженедельных собраниях. Даже искали пути спасения мира…

Но его прервал резкий, как удар хлыста, окрик:

— Хватит!

— Разве я в чем-то неправ? Я так хотел бы помочь тебе, братишка.

— Не смей называть меня братом. Ты — чужак! Мой брат не стал бы… не смог бы…

Не сомневайся, парень, я точно твой брат. Помнишь Восточную Вересковую дорогу? Там мы родились. Там тогда была настоящая пустошь. Хэмпстедская пустошь, где по праздничным дням обычно бывала ярмарка. Ты должен это помнить.

— Я-то помню, а вот ты? По-видимому ты оказался хорошим учеником, если так хорошо все вызубрил. Что скажешь на это?

Райан старается разглядеть реакцию посетителя, а тот только беспомощно развел руками: Господи, да что же это такое?..

— Немедленно убирайся! Чтобы и духа твоего здесь не было, мерзкий чужак!

— Да приди в себя наконец!..

— Если сейчас же не уйдешь, то…

— То — что?

— Сгинь!

«После ярмарки мы обманули ее…»

Запрос: «Уточните ситуацию».

«После пары мы мальчишки…»

Запрос: «Уточните ситуацию».

«После груши мы…»

Запрос: «Уточните ситуацию».

«После логова мы избавили…»

Запрос: «Уточните ситуацию».

«После дела мы убили ее».

«Благодарю вас».

Он увидел, как беспорядочно мечущиеся по экрану бесчисленные «НЕТ» постепенно замедлили ход и замерли наконец, сложив слово «УБИТЬ».

С трудом оторвав пудовую голову от подушки, Райн встал с постели. Перед глазами все поплыло, к горлу подступила тошнота. Он не в силах добраться до умывальника — и его вырвало тут же, в каюте.