– Слушай, а как ты с пропастью угадал? – спросил я. – А если бы там не было гравитации с иным вектором?

– Мог бы соврать про интуицию, – он снова улыбнулся, что меня радовало, спутник мой наконец то перестал напоминать живой труп. – Но на самом деле я бросил камень, а он, вместо того, чтобы лететь вниз, приклеился к стене. Шагайте смелее.

Я подошёл и поставил ногу на стену, ощущение было странным. Сделал шаг и растянулся на камнях. Никак не научусь. Когда встал, всё снова выглядело правильным. Вот поверхность, а рядом стоит почти отвесный скальный склон. Правда, на склоне том кое где лежат валуны, как будто их кто то приклеил.

Женя доковылял до берега реки (идти здесь было трудно, поверхность усеяна речной галькой), нагнулся и, зачерпнув ладошкой воду, поднёс её ко рту.

– Чистая! – крикнул он, обернувшись. – Только очень холодная, но пить можно.

Мы немедленно вытащили все фляги и начали их наполнять. Чистая вода – а эта явно бежит с какого то ледника – очень ценная штука, не хватало ещё пить из луж, а потом страдать поносом или чем похуже.

– Что делаем дальше? – спросил Женя, отпивая из фляги, пить приходилось осторожно, поскольку температура воды была близка к точке замерзания.

– Как ты и сказал, идём вдоль реки, постепенно спустимся вниз, надеюсь, с правильной стороны гор.

– Темнеет, – заметил Морд.

Он был прав, солнце уже несколько раз приближалось к горизонту, но потом снова поднималось, а теперь один край светила уже скрылся за горизонтом.

– Ночью будет холодно, – заметил я. – А костёр развести не из чего.

Так и вышло, пройти до темноты успели немало, километров пять, а потом пришлось сделать остановку. В полной темноте по камням шагать чревато переломами. Пришлось выбрать угол, куда не задувал ветер, сбиться в кучу и греть друг друга. Два одеяла ушло на подстилку, ещё двумя накрылись сверху, сделав подобие шалаша. Ужин был скромным, всё та же солонина, пара сморщенных луковиц и сухари неизвестно какого года выпуска. Всё это было холодным, а запивать приходилось не менее холодной речной водой, фляга, даже спрятанная за пазуху, никак не хотела нагреваться.

Сон никак не шёл, ненавижу это состояние, когда устал, как собака, ноги гудят, а глаза отчего то не закрываются. Ещё и желудок возмущается, недовольный такой пищей.

Женя тоже не спал, но с ним понятно, он ещё от своих препаратов не отошёл, нескоро получится нормально выспаться, нервная система в расстройстве. А вот Морд, самый молодой и здоровый из нас, уже через минуту посапывал носом, свернувшись в комок. Молодец, завидую.

Примерно через час такого полулежания я почувствовал толчок в бок.

– Чего тебе?

– Юрий Владимирович, ты ничего не видишь? – спросил Женя.

– Что я должен видеть? – раздражённо спросил я, – луны нет, тут темно, как в заднице афроамериканца, я даже тебя не вижу.

– Да ты вон туда посмотри, – посоветовал он.

– Думаешь, я вижу, куда ты показываешь?

Вместо долгих объяснений он нащупал в темноте мою голову и повернул её в нужном направлении. Так, и что тут можно увидеть? Точно! Впереди, где то очень далеко горел крошечный огонёк.

– Что это?

– Не знаю, бинокля нет, только очки барыги, но они на таком расстоянии не помогают.

– На огонь не похоже.

– Знаешь, – задумчиво сказал Женя, – будь мы в другом месте, я бы сказал, что свет электрический.

– Откуда?

– Вот бы узнать.

– Свет просто так не бывает, – уверенно сказал я. – Там есть люди, а у людей есть свет. Возможно, у них есть и тепло.

– И еда, – добавил он, а потом стал тормошить рыцаря, – вставай, охотник на монстров, дело есть на миллион.